Daries of Krovos: Neuron
Шрифт:
Позавчера день Y.
Сейчас для тебя, день Z и день Y это прошлое. Которое ты якобы должен припомнить, ведь в нем остались твои добрые дела.
Но ведь еще вчера и позавчера эти дни назывались словом сегодня. Были таким же днем X
Они были настоящим.
И если бы тебя пырнули вчера, в день Z?
Ты бы вспомнил то что было до этого, в день Y?
Так с чего бы ты должен вспоминать сегодня то что было вчера, если и вчера до этого тоже было сегодня?
Следовательно,
Ахахах, постарайся не зависнуть, на этом моменте, пытаясь его переварить и осознать…
Но на любые предъявленные матери аргументы по поводу того, что она не права, я слышал только одну фраза. «Вы просто неблагодарные свиньи».
Благодарность, благодарность, благодарность, я только и слышу о ней.
Замолвлю и здесь пару слов.
Отец сказал мне однажды. «Что я не видал жизни».
Что им в детстве не чего было жрать.
Не чего было одеть.
Что родители им ничего не покупали.
Что я не видел жизни.
На что я ответил ему.
Ты пребывал в бухенвальде во время войны?
Нет. Ответил он.
Тогда, что ты вообще можешь знать о жизни?
Что ты вообще блять можешь знать о ней, если в твоем понимании жизнь измеряется страданиями?
Но что бы было если бы я пережил все, то что и он?
Я бы осознал, что мое подсознание записало такие же шаблоны, сделало такие же выводы и дало понять, что я понимаю то, о чем он говорит.
И хули с того?
Зачем мне это?
Зачем мне страдать, так же, как и он, чтобы записать такие же шаблоны и понять, что там было хуево?
Чего ты вообще от меня хочешь?
Что бы я так же пострадал?
Давай я тебе подарю свое заикание?
Давай подарю тебе ступоры?
Давай я блять покажу тебе жизнь!
Или давай я буду своим детям в качестве любого аргумента говорить
«Ты ступорил, когда ни будь?
Тогда ты жизни не видал»
Всем насрать пять раз на то, как ему жилось.
Факт в том, что я не обязан проживать то, что пережил он.
При этом родители мне говорят, что есть люди, которым хуже, чем мне.
Что заикание – это еще не беда.
Есть люди без ног без рук и живут как-то?
Что блять?
Причем здесь они вообще?
Осознание того, что кому-то хуже, чем мне, не облегчает мне жизнь и не убирает ни ступоры, ни заикание.
Неужели это так сложно понять?
Только и слышу, я должен быть благодарен за то, что меня вырастили.
Но вырастили кем?
Сорняком?
Страдальцем?
Мучеником?
Кем я блять таким вырос, что должен
Если в моей жизни было одно дерьмо, оскорбления, унижения, заикание со ступорами, полная изоляций от людей, одиночество, то за что я должен благодарить этот мир?
За то, что еду мне поставляет и продляет мучения моего пребывания в этом мире?
Ну тогда спасибо епта! Я просто счастлив!
Этот мир не дал мне совершенно ничего.
Ничего кроме боли и страданий.
Я пытаюсь начать наслаждаться жизнь.
И далеко не за счет смирения и принятия себя таким какой есть.
А пробираясь через колючую проволоку той хуйни что вокруг меня огородили люди и мое заикание.
Нет радости в такой жизни.
Но и подохнуть, сделав всем одолжение, для меня тоже не вариант.
Словом, смерть для меня, это привилегия, которую нужно заслужить так же, как и право на жизнь.
Я хуй знает, что я сделал в прошлой жизни и за что мне эту жизнь дали в качестве мучений.
Это и есть тот ад, в которым мы пребываем за прошлые деяния.
Ад, наблюдать за тем, как живут другие, как общаются между собой, как рожают детей, как веселятся, шутят, смеются, рассказывают шутки и истории, но ты не можешь в этом участвовать. Ты сраный заика.
Только наблюдать со стороны и страдать, в полном одиночестве и изоляции ото всех.
Либо биться головой о ступоры, получая неебический напряг, но убеждая себя, что ты душа компании и кому-то нахуй нужен.
Девушкам проще в этом плане.
Всегда найдется тот, кто хочет прослыть дохуя героем, заботясь о несчастной заике.
Но девушке парень заика в качестве обозы нахуй не нужен.
Мою голову буквально держат, заставляя насильно смотреть на то, как другие наслаждаются жизнью, не позволяя мне учувствовать в этом…
Последние годы я не хотел общаться с отцом.
Не звонил ему, не писал, не встречался с ним.
Однако если это случалось, я ступорил и не мог связать и двух слов, с учетом того, что со всеми другими людьми, я говорил без ступоров и заикания.
Я понимал, что общение с ним мне не нужно, но не мог объяснить почему.
Я осознавал, что общение с ним несет мне один вред и негатив и особенно напряжение.
Я понимал, что мне изнутри запрещают с ним общаться.
Вскоре до меня дошло.
Что он был единственным кому было достаточно повысить на меня голос что бы я замолчал и боялся, что бы отказался от своих слов и беспрекословно подчинился, глотая обиду, и истину что несли мои слова, точно так же, как это было в детстве.