Darkest Dungeon: Вечные узники
Шрифт:
Такое предложение заставило девушку отшатнуться. Хотя её рука на рукояти меча лишь сильнее вцепилась в обмотку железного основания. Факел в другой руке чуть дрогнул. Перспектива стать ТАКИМ даже в обмен на жизнь вызывала отвращение. Впрочем, девушка выдержала это, продолжая и дальше смотреть на монстра, который пялился на неё в ответ. Не смотря на наличие рук, создание не пыталось схватить её. Также, даже при учёте такого количества зубов, существо не стремилось укусить её.
— Ты прибыл не с пустыми руками! – вдруг оживилось создание пуще прежнего. — Неужели ты решил привести мне... нам обед?
— Что? – Рыцарша
— Человек… С тобой ещё один, небольшой человек! – ворчало существо. — Он вкусно пахнет! Отдай! Отдай его нам! Это мясо нужно нам!
— Ты… — Рыцарша сжала меч сильнее. Это создание… его нельзя так оставлять!
Однако, пускай оно неподвижно, но имеет ли смысл приближаться к нему? Если оно схватит саму Рыцаршу, той мало не покажется. Или, если выбьет меч из её рук… по-видимому создание не опасно, если просто не походить к нему близко. Кто ещё придёт сюда? Пусть так и сидит во тьме.
— Пойдём отсюда, — сказала девушка ребёнку, — здесь нечего делать…
Гидрообразное существо замахало своими телами, руками и головами, оно заверещало, протестуя и вознося многогласый крик к сводам комнаты, негодуя по поводу такого обращения, будто стремясь урезонить:
— Куда ты собрался, заключённый! А ну вернись! Немедля отдай нам «лакомство»!
Рыцарша передёрнула. Она вновь ощутила желание вернуться туда и закалённой сталью показать монстру свое место. Но по ряду причин рисковать девушка не решилась. Да и просто изрубить такое создание, даже если отринуть жалость, и оно само не станет сопротивляться — означает устать. А усталость, в таком месте, как это — означает почти верную гибель. А может быть и участь даже хуже, чем просто гибель.
И снова темнота коридоров, нехотя расступающаяся, разгоняемая светом факела.
Приходилось внимательно прислушиваться к шорохам. Усиленный терзатель-страж никуда не делся! Разве что его участь не решило какое-то иное создание.
В одном из проходов оказался туалет! Конечно, отхожего места не могло не быть в подземелье, ставшей темницей. Но это, похоже, было место для посещения исключительно высшими чинами – отдельная комната. Девушка мотнула головой. Всё время этого путешествия ей приходилось обходиться темнотой и наличием углов, а также тем фактом, что доспех не нужно полностью снимать… Конечно, под женскую анатомию его не оборудовали особо, но, в целом, он был удобен.
Рыцарша не удивилась его запахам. Это как раз было в порядке вещей… Но, то, как именно использовали это место… Кроме отходов жизнедеятельности, вполне понятного типа, здесь присутствовало и нечто иное:
На стенках застыли сгустками и потёки семени. Рыцарша испытала смесь неприязни удивления и странного желания, учитывая объёмы, которыми были забрызганы края ямы. Очевидно, здесь терзатели-стражи справляли различные свои нужды и оставаться в таком месте надолго не стоило совсем.
Так, или иначе, девушка почти отпрянула от дыры в полу и резко обернулась, сильнее сжав руку своего спутника и почти волоком потащив его в глубины коридоров. Нечего делать в таком месте. Проще, как и раньше, справлять нужду по мере необходимости. К тому же, усиленный терзатель-страж наверняка проследует этим маршрутом и кроме дыры в полу, скрыться будет негде. А этот вариант явно означает тупик и гибель. Или нечто похуже, чем гибель. Лучше даже не размышлять над этим!
Они прошли дальше
Такого девушка ещё не ощущала. Тесное сплетение ужаса ощущений и образа впереди, воплощённого в нечёткой, размытой фигуре. Рыцарша медленно отступала назад, прикрывая собой ребёнка и держа оружие на изготовку, будто стараясь спрятаться за своим мечом. Лезвие чуть подрагивало. Пожалуй, это был первый раз, когда оружие подрагивало в её пальцах столь сильно. Она даже не рискнула повернуться к ЭТОМУ спиной, так и пятясь во тьму коридора.
Лишь немного позже, отдышавшись и наскоро перекусив (разделив еду с ребёнком, евшим почти беззвучно), Рыцарша смогла взять себя в руки и несколько успокоиться. Насколько это было возможно в подобной темноте. Ей даже начало казаться, будто то видение — просто виденье.
Хитросплетения коридоров вновь вывели их в пыточную. Факел вновь потух и если бы не удалось собрать ещё пару факелов со стен по дороге в эти места, они остались бы в кромешной темноте, что равносильно гибели. Но даже со светом, окружающее пространство стремилось угнетать.
Пыточная не изменилась. Всё то же на удивление крупное помещение, уставленное множеством «приборов» способных лишь на одно: причинять муки. Кажется, здесь затесались устройства даже из восточных святилищ! Столько боли, воплощённой в металле, застывшей в дереве, оставшейся во множестве деревянных бадей, стоящих тут и там. Девушка ощутила, что поторопилась, снося Эдгару именно голову. Рыцарше стоило дотащить то, что от него осталось сюда и медленно его...
У стены стояли столы, на которых можно было поискать какие-то полезные вещи и документы. Быть может, палачи или узники забыли там что-то полезное, что можно было использовать позднее. То, что не помогло выжить прошлым владельцам, могло оказаться полезным для них.
Рыцарша ощутила, как ребёнок прижался к ней, будто испытывая сильную душевную муку. Вероятно, так и было. А глядел он на выхваченный огнём факела стол, на котором лежали инструменты. Много инструментов. Они нагло поблескивали, уложенные на чистую тряпицу. Они выделялись на фоне других орудий: ржавых и заскорузлых от крови (характерны запах «меди» висел в воздухе до сих пор). ИМИ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ РЕГУЛЯРНО!
Такое тонкое, почти изящное железо, способное нести столько боли! Все эти затейливые инструменты были остро наточены и наверняка позволяли довести до шока только описанием их применения. Не выдержав этого, Рыцарша смахнула их в заполненное кровью ведро, надеясь, что кто бы после ни обыскивал эти места — не найдёт страшные орудия. Она всегда подозревала, что пытка — не столько способ «развязать язык», сколько возможность для самоутверждения палача.
Рыцарша повернулась к ребёнку. Она обняла небольшое, трясущееся тело — всё, что она могла сделать в данное время. Она даже не могла сильно прижать ребёнка к себе, поскольку грубый металл мог причинить даже травму. Но она пыталась проявить хоть толику эмпатии. Не нужно было брать его в спутники и тащить сюда! Однако, бросить одного – тоже было нельзя!