Дарован день (стихотворения)
Шрифт:
Вдруг прорастают в звоне и сиянье -
В душе звучит ответная струна.
Порой тоской, тревогой отзовутся.
Придавят камнем… Но из под него
Ручьи прохладные, живительные льются,
Водою очищающей, благой…
Тоска – поэзии сестра
Тоска – поэзии сестра.
Ища
(Так ищет женщина мужчину),
И осторожна, и мудра.
Она не трогает основ,
Скользит, на дно не погружаясь,
Случайно, вроде бы, касаясь,
Неторопливых берегов.
Любовь – поэзии под стать.
Мечтает в мире воплотиться,
Не может до конца раскрыться,
И, мучаясь, не любит ждать.
Но – ждет. Становятся одним
Любовь, тоска… И жажда жизни,
Которая прозреньем брызнет,
Но Небо властвует над ним.
Гроза
Трещит скорлупа небосвода.
На синем - слепящие реки и нервы.
Из бездны небесной рождаются воды…
Но нерв нашей связи с Землею - не прерван.
Пока под ногами земля, не уходит,
И небо пока не свернулось, как свиток...
Пока еще дышит больная природа,
Не чувствуем мы, как друг с другом мы слиты…
Во мраке грозовом
Во мраке грозовом,
в движеньи беспокойном,
Перерастёт разряд
в слепящую иглу.
Вот так же в смуте чувств
идёт путём окольным
Невысказанно мысль,
и вдруг - пронзает мглу.
Выдувают ветры
Выдувают ветры ил и пепел.
Омывают волны твердь, основу.
Так шлифует неустанно время.
…Галька, что на берег ляжет, -
Это мысль законченная камня.
Огонь и вешняя трава
Что от него останется?
Глаза
на фотографиях...
А в них – живет гроза.
Что от него останется?
Слова.
А в них – огонь и вешняя трава.
Что от него останется?
Душа.
Вне
Пугающе свежа.
Жизнь - река
Жизнь бессмысленна. Или
Слишком длинна…
И. Бродский
Жизнь не бессмысленна. И не длинна.
Она – река, со спазмами водоворотов.
А ночью в глуби звезда видна,
В лесу камышовом плещется кто-то…
Едва шевелятся плавники
Живущих в ней серебристых тварей.
Плывут селения вдоль реки,
Лес пробегает – зелено-карий…
Мосты упрямо висят над ней,
Полощет ива седые косы…
Чем глубже дно, тем она полней,
Тем отвлечённей встают вопросы.
О смерти – главный… Ей вечно жить!
Душою впасть в океан стремится,
И не заметит, как добежит,
И в нём до капельки растворится…
***
Мне раньше Бродский был не по зубам.
Да и сейчас, по краю понимания
Его стихов, иду сквозь звон и гам,
Ищу следы библейского сознания.
Деталь – конёк, сравнение – удар.
Сочится боль, и чуешь привкус яда.
Он вечно молод, неизбывно стар.
За ним толпой – учеников плеяда.
В отличие от них, он забредал
В парадоксальные пределы антиверы,
Чужие яблоки срывал, и иногда
Был среди пасынков родным и даже первым.
В далёких закоулочках души
Горела негасимая лампада…
Исчез, но, шепчут, проросло в тиши
Неведомое дерево средь Сада…
***
Куда везёшь, полуслепая лошадь?
Ты мимо мельницы провозишь третий раз!
У кучера притихшего не спросишь:
Надвинул шляпу – и не видно глаз.
Зачем доверилась я тихому вознице!
Он в мыслях утонул, иль просто спит?
У встречных путников – измученные лица.
Да и у нас самих не лучше вид…
Похоже, не узнать, куда мы едем.
Вот так и будем медленно кружить…
То дождь… То солнце… Странные соседи…
Дорога – состояние души…
Реальность густа