Даровые деньги. Задохнуться можно
Шрифт:
– Не влезет.
Долли схватилась за виски. Муж ее в отчаянии откинул волосы со лба.
– Тьфу! – вскричала американка. – Пошевели мозгами, если есть. Это же не дом какой-нибудь! А бриллиант, по-твоему, не достояние?
– Бриллиант? – оживился Твист. – Тут и бриллианты?
– Нет, картины там, табакерки… Объясни ему, лапочка!
Мистер Моллой пригладил волосы и снова приступил к рассказу.
– В общем, так, Шимпи, – начал он, – кладешь все в сумку или в чемодан и несешь
– Мы покажем, – вмешалась Долли.
– Покажем, – подтвердил Мыльный. – Значит, ставишь туда сумочку. Он думает, что я дам ему чек, а потом уж ее заберу.
– Он думает, – развила его мысль Долли, – у Мыльного музей и куча денег.
– А вещички, – прибавил Моллой, – мы раньше заберем, до всякого чека.
Мистер Твист поразмыслил.
– Так, – сказал он. – А кто их купит?
– У нас там покупателей пруд пруди! – заверила Долли.
– А как вы их заберете? Ключи-то у старика.
– Я бы подождал случая, – сказал Моллой. – Но она вот спешит. Сам знаешь, женщины! Им все подай сразу.
– Какой, к собакам, случай?! – вступила в беседу Долли. – Подольем ему сонных капель в портвейн, заберем ключи…
– Капель? – заволновался Твист. – А они есть?
– Конечно, – отвечала Долли. – Мы без них не ездим.
– Она их укладывает раньше, чем мои воротнички, – гордо подтвердил Моллой. – В общем, Шимпи, все в ажуре.
– Да? – спросил мистер Твист. – А я как же?
– Это в каком смысле?
– Что-то мне кажется, – сказал Твист, неприязненно глядя на партнера маленькими глазками, – слишком я должен вам доверять. Пока вы тут капаете капли, я буду за двадцать миль. Откуда мне знать, что вы не смоетесь?
Редко видим мы людей, которые не верят своим ушам, но здесь, в кабинете мистера Кармоди, эта возможность бы нам представилась. Мыльный молчал не меньше минуты, усомнившись в своих слуховых способностях.
– Шимпи! – проговорил он наконец. – Неужели мы тебя обманем?
– Нет, это черт знает что! – присоединилась Долли.
– Хорошо, не обманете, – холодно откликнулся Твист, – но все-таки я рискую. Давайте конкретней: как делимся?
– Поровну, Шимпи, как же еще?
– Половину мне, половину вам обоим?
Мистер Моллой заморгал, словно эти слова задели обнаженный нерв.
– Ну, Шимпи! Что ты говоришь! Треть – тебе, треть – мне, треть – вот ей!
– Еще чего!
– Что-что?
– Е-ще че-го. Кто я такой, по-вашему?
– Трудно сказать, – ехидно заметила Долли. – Как говорится, единственный в своем жанре.
– Вот как?
– Да уж так.
– Ну-ну-ну! – вмешался Моллой. – Не будем переходить на личности. Что-то я не пойму. Неужели ты хочешь забрать пятьдесят процентов?
–
– Что?!
– То. Мне – шестьдесят, вам – сорок.
Комнату огласил пронзительный крик. Пылкая Долли подошла к пределу, за который женщину толкать нельзя.
– Нет, каждый раз одно и то же! – с гневом сказала она. – Как дойдет до дележки – норовишь нас обставить. И что это с тобой, Шимп? Почему тебе больше всех надо? Ты кто, человек или кусок зеленого сыра?
– Да уж человек!
– Вот и докажи.
– А что такое?
– Посмотри в зеркало.
Миролюбивый Моллой почувствовал, что самое время вмешаться.
– Ну-ну-ну! Так мы ничего не добьемся. Откуда ты взял, Шимпи, что тебе причитается больше?
– А вот откуда. Я красть не обязан, так? Могу сидеть-лечить, так? Хорошее, приличное дело. Значит, я оказываю услугу. Так?
Долли запыхтела. Миролюбивое вмешательство мужа не усмирило ее.
– Дело! – воскликнула она. – Не знаю, для чего ты его завел, но уж насчет приличий…
– Какое же оно еще? Умный человек всегда может устроиться честно. Зачем мне нарушать законы? Ну, захотел помочь старым друзьям…
– Кому-кому?
– Друзьям. Если вам не нравятся мои условия, только скажите. Мне это все не нужно. Вернусь в свой «Курс». Хорошее, честное и, прибавим, процветающее дело. А приметы? Гулял я утром в саду, увидел сороку. Вот как вас вижу, тут – я, тут – она.
Долли пожалела бедную птицу, но поинтересовалась, какое отношение имеет она к их замыслу.
– Ну как же! Сорока – не к добру. И еще я видел новый месяц.
– Ой, не пори ты чушь! – устало воскликнула Долли.
– Это не чушь. Шестьдесят процентов – или я не согласен. Могли бы обойтись без меня – не приглашали бы. Вообще-то это еще мало. Вся тяжелая работа на мне, так?
– Тяжелая? – Долли горько засмеялась. – Да что тут тяжелого? Дома никого не будет, уйдут на этот концерт, окно откроем заранее. Зашел – и сложил вещички. Тяжелая, это надо же! Даровые деньги.
– Шестьдесят, – повторил Твист. – Это мое последнее слово.
– Шимпи… – начал Мыльный.
– Шесть-де-сят.
– Побойся Бога!
– Шестьдесят.
– Да ты…
– Шестьдесят!
Долли отчаянным жестом вскинула руки.
– А, ладно! – сказала она. – Дай ему сколько просит. Что с ним спорить, со шкурой? Дай, пусть подавится.
3
Предсказание мистера Моллоя исполнилось не совсем точно. На концерт ушли не все. Проходя по конюшенному двору часов в 10, мы заметили бы свет в окошке, а взобравшись на лестницу, обнаружили бы Джона, сидевшего у стола над счетами.