Дарси
Шрифт:
Я всегда считала Мэнди своей лучшей подругой. Возможно, в какой-то степени это было связано с тем, что мы были знакомы с пеленок. Потом мы познакомились с Эйприл, но с ней я никогда не была так близка. Мы с Мэнди были родственные души. Обе любили читать, собирать марки, рисовать лошадей, говорить все, что мы думаем, и даже частенько сплетничать о мальчишках.
Кроме того, я уважаю Мэнди. У нее хватает смелости спорить с Эйприл и даже делать ей замечания, я же этого не могу. Обычно я стараюсь отшутиться, пряча свои настоящие чувства под
Я не скажу, что я боюсь Эйприл, хотя она и верховодит в классе. Но я не хочу ссориться с ней из опасения, что она может настроить ребят против меня. Должно быть, я все же слегка побаиваюсь ее. Но у меня и так хватает проблем из-за моей коляски, так что зачем мне лишние сложности в жизни?
Мэнди первой нарушила благостное молчание:
– Я думаю, что в этом году в семейном лагере будет что-то необыкновенное!
Я подцепила марку пинцетом и аккуратно положила ее в альбом:
– Надеюсь!
Мэнди подняла голову, отбросила назад косички и, подперев руками подбородок, спросила меня:
– Что с тобой? Надеюсь, ничего не случилось? Разумеется, кроме того, что мы окончили школу?
– Конечно, нет, - ответила я, надеясь, что на этом тема исчерпана, и потянулась к следующей марке.
Мэнди, однако, продолжала:
– Сдается мне, что ты что-то скрываешь от меня.
Да, от настоящих друзей ничего не утаишь. Так же, как и мама, настоящие друзья всегда чувствуют, если с тобой что-то неладно. И если они настоящие друзья, они не оставят тебя наедине с твоими печалями.
Я лежала на боку и, орудуя пинцетом, заполняла марками пустующий ряд в альбоме.
– Вспомни, как хорошо нам было когда-то вдвоем. В первом классе... до аварии!
– Да, - вздохнула Мэнди.
– Мы были грозой Виллоубрука. Помнишь, как мы состязались с девчонками из второго и третьего классов?
Разве могла я забыть это? Это были одни из тех сладких и смешных воспоминаний, которые навсегда остаются в памяти.
– Мы обошли их всех!
– засмеялась Мэнди.
– Дарси! Ты была самой быстрой девчонкой на свете.
Мы снова замолчали. Авария, после которой у меня отнялись ноги, произошла буквально через месяц после этого.
– И ты была самым лучшим другом на свете!
– добавила Мэнди.
– Была?
– переспросила я, удивленно вскинув брови.
– Ну-ну! Ты и сейчас мой самый лучший друг, - Мэнди скосила глаза и высунула язык. Затем вновь стала серьезной.
– Но в последнее время мне кажется, что ты многое утаиваешь от меня. Ты знаешь, что я имею в виду.
Я снова занялась марками. Сказать ли ей все? Нет, не могу. Если я расскажу Мэнди о своих страхах, она поймет, что со мной творится. И, значит, она начнет ломать голову над тем, как мне помочь. Я решила изменить тему разговора.
– С кем ты будешь жить в лагере: с родителями или с девочками из колледжа?
– спросила я и приподнялась, держась за кровать.
Мэнди помолчала, дожидаясь, пока я усядусь:
– Мама и папа разрешили мне жить в домике для молодежи.
Ее тон дал мне понять, что она поняла мой трюк:
– Надеюсь, мне тоже разрешат.
– Мы поедем туда все вместе
– добавила она с радостной улыбкой.
– Там будут состязаться, кто больше съест арбузов, будут костры и большой волейбольный турнир. Я решила выступать в команде Чипа. Мы отдохнем на славу.
– Конечно, - сказала я, пожимая плечами.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Какая же я жестокая!
– вскричала Мэнди , ударив себя по голове.
– Ты поняла, что я имела в виду только наш, а не твой отдых! Мне надо думать, что я говорю.
– Успокойся! Ничего не случилось!
– сказала я бодрым голосом и так, чтобы она почувствовала себя лучше.
– Я не желаю слышать все эти твои «охи» и «ахи».
Я действительно не хотела, чтобы ребята, разговаривая со мной, трижды обдумывали свои слова и всегда помнили о моей инвалидной коляске. Ведь тогда они просто не смогут быть искренними.
Мэнди с облегчением вздохнула:
– Я говорю, давай будем вместе играть в команде Чипа. Он - бесподобен. Ты заметила, как он вырос за последнее время?
Еще бы я не заметила! Чип выглядел настоящим студентом колледжа. И хотя ему всего тринадцать лет, выглядел он на все четырнадцать. Я даже подозревала, что Мэнди неравнодушна к Чипу, и относится она к нему не просто как к другу. Но я все же попыталась уверить себя, что у Мэнди есть голова на плечах, и она не будет забивать ее Чипом, хотя он и превратился за последнее время в очень славного парня. Дело в том, что мы знакомы с Чипом с самого первого класса, когда он еще был сопливым мальчишкой, вечно шмыгающий носом.
Все это быстро пронеслось у меня в голове:
– О, да! Мы будем стоять у самой сетки. Я займу место в углу поля. Ведь в середине я не смогу играть - моя коляска может отдавить кому-нибудь ноги.
Мы обе знали, что у нас так принято, чтобы я, по мере возможности, тоже участвовала в игре. В зале я обычно стояла в угловой позиции, а остальные ребята подавали мне мяч. Конечно, я не могу передвигаться по площадке, но зато, если мне удачно передадут мяч, я могу показать хорошую игру.
– Кстати, - хихикнула Мэнди, - я только что видела Эйприл в своих новых кроссовках, которые ей купила мама. Она решила заниматься аэробикой.
Я подавила смешок. Бедная Эйприл! Я взяла пинцет и сделала вид, будто выщипываю себе брови, как самая заправская модница.
– О, да! Она смотрится как надо во всех своих шмотках, несмотря на юный возраст.
Я фыркнула. Мне захотелось наговорить массу язвительного в адрес Эйприл, но я остановилась. Мы с Мэнди знали, что подчас бываем несносными.
Я начала думать о предстоящем отдыхе в семейном лагере. Арбузы, волейбол, рыбная ловля - мне не терпелось поскорее получить все это. Я даже мечтала о вечерних проповедях пастора Роба. В лагере они были лаконичны и точны - он всегда был немногословен, когда говорил проповеди не в церкви. Но тут я снова подумала о себе. Смогу ли я отдыхать так, как все? Раньше я всегда жила в домике с родителями. А сейчас? Неожиданно мне захотелось, чтобы Бог подал мне знак, что все будет хорошо.