Дарт Лонгботтом
Шрифт:
«Отпечатки души волшебника, словно незапертая дверь к реактору, — хмыкнул про себя Палпатин. — Делай с дураком что хочешь, а тот и не узнает!»
Теперь сила клятвы найдёт Волдеморту подходящую пару, даже если сам маг и его будущая партнёрша никогда не собирались иметь общих детей.
Нарисованный Блэк облегчённо кивнул, ощутив фиксацию магического договора, и приглашающе махнул в сторону алтарного зала.
— Тайная комната открыта для вас, Лорд Волдеморт. Прошу только, не разрушьте понапрасну наш мир при помощи этих страшных знаний. Последний
Палпатин, по чьему приказу был в своё время разрушен целый мир, только безразлично кивнул, уже предвкушая очередную порцию новых знаний.
Невилл мылся в душе перед отбоем. Возле раковин чистили зубы Уизли, Томас и Финниган, в который раз обсуждая поведение Поттера, называя того выскочкой и придурком. Лонгботтом скрипнул зубами от возмущения. Гарри уже который день ходил словно в воду опущенный. А всё началось, когда Кубок выбрал Поттера одним из чемпионов. В тот раз Невилл пытался Гарри помочь:
«Давай я напишу отцу письмо, а он задаст вопрос мистеру Фаджу. Почему это четверокурсник должен становиться участником смертельно опасного турнира? Тем более, чемпионом Хогвартса выбрали Седрика Диггори, с Пуффендуя».
Однако Поттер вначале засомневался, а потом уже стало поздно. На следующий день Дамблдор сказал, раз Гарри сразу не отказался, значит, тем самым подписал магический договор. Теперь Поттер был обязан участвовать в Турнире. Все ученики школы и даже гриффиндорцы возмутились поведением Гарри. Им всем казалось, что тот с помощью какой-то уловки пролез в чемпионы. Даже Рон Уизли рассорился с ним.
Позавчера Поттер услышал от Хагрида, что первым заданием Турнира будут драконы. Большинство студентов прекрасно знали, насколько опасны эти крылатые ящеры, поэтому однокурсники теперь смотрели на Поттера злорадно, как на смертника…
Невилл вышел из душевой первым. Уизли, Томас и Финниган остались, продолжая болтать. Возле своей кровати стоял Поттер с мрачным выражением лица. Приятель доставал из сундука Мантию-Невидимку, вероятно куда-то собираясь.
— Ты что, решил прогуляться по замку после отбоя? — удивился Невилл. — Составить тебе компанию?
— Я просто хочу посидеть у камина в гостиной. Так, чтобы меня никто не видел, — смутился Поттер. — Достали уже своими значками, подколками дурацкими. Будто я мечтал попасть на этот Турнир! Чувствую, словно меня все предали, даже Рон. Только ты и Гермиона остались со мной.
Лонгботтом снова скрипнул зубами. По всему Хогвартсу расхаживали студенты, на груди у которых красовались значки с надписью: «Седрик — наш чемпион». Вот только через несколько секунд слова поддержки менялись на грубое: «Поттер — мерзкий смердяк».
В отличие от многих гриффиндорцев Лонгботтом никогда такой значок не носил.
— Ты уже придумал, как забрать яйцо из кладки драконихи? — спросил он, усаживаясь к себе на кровать.
— Профессор
— А ты примани метлу! — пожал плечами Невилл. — Надо будет спрятать её где-нибудь поближе к стадиону.
— Я не знаю «манящие» чары. — Совсем сник Поттер. Он хмуро посмотрел в окно, за которым едва проглядывал среди туч лунный диск.
— Гарри, ладно, я туплю в Хогвартсе. Родовое проклятие как-никак, — рассмеялся Невилл. — А вот что тебе мешает завтра с утра попросить о помощи Гермиону? Наша заучка с тебя живого не слезет, пока не сможешь приманивать что угодно. Как будто ты её не знаешь.
— За один день? — засомневался Поттер.
— А ты почаще вспоминай, что послезавтра тебя сожрёт дракон, если, конечно, чары не выучишь, — ответил Лонгботтом и хлопнул приятеля по плечу: — Поверь мне, Гарри. В твоём случае лучше мотивации не сыскать. Когда я прошлым летом, устав от постоянных придирок тренера, отказался заниматься боксом, отец отвёл меня в лондонский спортзал. Там он предложил двадцать фунтов тому, кто покажет, насколько я слаб и беспомощен.
— И что? — с интересом спросил Поттер, захлопнув сундук и пряча мантию в карман.
— Двадцатку выиграл первый же парень, который вышел против меня в ринге, — скривился от неприятных воспоминаний Невилл. — Он вначале погонял меня из угла в угол, а в конце отправил на канвас. «И даже не вспотел», как сказал отец, когда мы вернулись домой.
— Дадли тоже показывал мне свои боксёрские приёмчики, — помрачнел Поттер. — Он стал чемпионом по боксу в Литтл-Уингинге. Утверждал, морда, что этот спорт правильный, в отличие от нашего квиддича.
— В тот раз отец сказал, что мы вернёмся в зал через месяц, и если я не «надеру задницу этим ниггерам», то… Так любит выражаться Анджело Данди, это мой тренер по боксу, — пояснил Невилл на вопросительный взгляд Поттера. — В общем, отец пригрозил, что мы будем возвращаться туда каждую неделю, пока я не смогу победить всех!
— И ты не возмутился? — вскинулся Поттер. — Тебя же побили! Я думал, родители должны оберегать детей от проблем. Мой дядя Вернон, например, так говорит, хотя потом обычно добавляет, что ко мне это не относится.
— Главе рода не принято перечить, иначе потом сам проблем не оберёшься, — рассмеялся Невилл, пожимая плечами. — Никто из знакомых ребят меня не поймёт. В магическом мире к послушанию относятся очень строго, особенно в чистокровных семьях, — добавил он смущённо.
— Я тоже не слышал, чтобы Рон сильно перечил матери, — сказал Гарри, почесав в затылке. — У миссис Уизли не забалуешь. Сразу найдёт работу попротивнее.
— Я весь месяц пахал в зале, словно домовой эльф, — продолжил свой рассказ Невилл. — Но в следующий раз пыль в ринге глотал не я, а магглы, которые пытались заработать двадцатку. Мой правый джеб безупречно отправил их всех в нокаут!