Дарт Лонгботтом
Шрифт:
— Ну почему же не знаю, Люциус? — добродушно усмехнулся Палпатин, однако выражение его глаз оставалось холодным. — Я провёл некоторое время, изучая возможности метки, и даже добился немалых успехов. Всё же после воскрешения я… хмм, сильно переосмыслил своё прежнее отношение к магии, если вы понимаете, о чём это я.
— И что вам удалось понять? — сглотнул Малфой, вцепившись побелевшей рукой в своё предплечье.
Палпатин сделал незаметный жест, выпустив толику магии. Люциус ощутил, как метка отозвалась сигналом, будто Лорд его зовёт, и едва не потерял сознание от неожиданности. Малфой попытался отскочить, но Шив
— Вы можете… управлять меткой?! — в сильнейшем волнении пролепетал Малфой. — Или на самом деле… О, Мерлин! Мой Лорд… Простите, я не признал вас!
Он попытался согнуться в поклоне, но Шив и здесь его остановил.
— Мне, конечно, будет приятно такое уважение со стороны главы древнего рода, дорогой Люциус, — усмехнулся Палпатин. — Однако я не ваш сюзерен. Я просто показал, что вам не обязательно следовать за оступившимся лидером. Вполне можно найти достойную альтернативу, если немного оглядеться по сторонам. Подумайте об этом, Люциус. Волдеморт уже проиграл один раз. С большой вероятностью он проиграет снова. Не стоит тратить богатства вашего рода на то, что не принесёт прибыли. Хромой утке больше в небо не подняться.
— Я обещаю серьёзно подумать над вашим предложением, Фрэнк, — поклонился Малфой. — Сегодня же переговорю с самыми близкими друзьями. Если получится убрать влияние метки, то нам необязательно вновь вставать под знамёна Лорда. Но всё равно остаётся ещё один немаловажный момент. Наш лидер — великий волшебник. Он, возможно, даже сильнее, чем Дамблдор. А в Англии всё решает личная сила лидеров.
— Или их репутация… — медленно произнёс Палпатин. — За время прошлой войны Дамблдор ни разу не показал свою силу в открытом столкновении с Волдемортом. Он предпочитал кормить Молоха нашими жизнями.
— Но на что способны вы лично… кроме красивых речей? — не стал отступать Малфой от важной для него темы.
— Объединив наши силы, дорогой друг, мы сможем остановить и Дамблдора, и Волдеморта, — сказал Палпатин, серьёзно посмотрев на Малфоя. — Ни один маг не способен устоять против всех, даже Мерлин.
Сзади приближалась большая толпа других членов Визенгамота, и продолжать беседу Палпатин не стал. Они договорились с Малфоем, что вернутся к этому вопросу, когда тот обсудит предложение с друзьями. Ведь среди бывших «Пожирателей Смерти» хватало и тех, кто ждал возвращения Волдеморта с нетерпением.
Библиотека Блэков встретила его пустыми полками и пыльными стеллажами. Духу алтаря Палпатин соврал, что забирает бесценные инкунабулы и свитки только временно. Надежды, что Сириус Блэк не станет уничтожать накопленные секреты тёмной магии, у хранителя рода было мало, поэтому дом на Гриммо не препятствовал настоящему разграблению накопленных сокровищ.
Единственное, на чём настоял искусственный интеллект алтарного камня, так это на том, что род Блэк однажды возглавит один из потомков Керригана, если в ребёнке окажется достаточно чистой крови. На что Палпатин, естественно, согласился. У маггла, с которого он взял этот образ, волшебной крови не было ни капли.
Чтобы не оставить
Ритуалы по обретению метаморфизма Шив провёл у себя в мэноре, при поддержке алтаря Лонгботтомов. Тем самым он подарил потомкам возможность однажды последовать его примеру. В результате Шив обрёл несколько новых способностей. У него появился талант к анимагии. Палпатин мог превращаться в черного дрозда без использования палочки и заклинаний. А ещё он приобрел способности клоудитов из своей вселенной. Теперь Шив легко принимал любой виденный ранее образ.
Однако метаморфизм буквально пожирал магию волшебника, делая такие модификации тела неоправданными. Чем сильнее внешний вид отличался от человеческого, тем в большей степени возрастал расход энергии. О превращении в дракона или другую огромную тварь не могло быть и речи.
Даже человеческий облик требовал серьёзных затрат и ресурсов мозга. Гораздо проще было выпить «оборотное» зелье, чем фиксировать в уме нужный облик. Метаморф, который даже минимально изменял свою внешность, становился излишне неуклюжим в обычной жизни. Ресурсов человеческого мозга не хватало, чтобы следить за всем.
Конечно, можно было добавить энергию тёмной стороны силы, но это тоже было нерациональным решением. Палпатин опасался, что вновь потеряет человеческий облик. К тому же закон сохранения энергии действовал и в волшебном мире.
Поэтому Шив не посчитал метаморфизм чем-то выдающимся, так как тот был завязан на магию. Изменения в организме поддерживались собственным источником метаморфа. Стоило хоть немного уменьшить поток энергии к клеткам, тело сразу же стремилось вернуться к состоянию заложенному природой.
Другое дело — анимагия. Превращаясь в чёрного дрозда, Палпатин почти не чувствовал оттока магической энергии, как будто это тело было родным. Видимо, поддержание формы обеспечивалось мировым энергетическим полем. Главный недостаток — в облике птицы нельзя было колдовать.
И это сразу же уменьшало на порядок полезность анимагии. Польза от превращения в птицу существовала ровно до того момента, пока враги не узнают о такой способности. Дальше уровень риска рос неимоверно. Не имея возможности использовать даже щитовые заклинания в животной ипостаси, анимаг становился лёгкой добычей для любого волшебника.
Хорошо хоть плюсы тоже были, и Шив не пожалел, что потратил столько сил на освоение. Он просто любил летать. Палпатин слишком привык к полётам ещё в прошлой жизни, часто путешествуя на космических кораблях. По Корусанту приходилось перемещаться на флаерах, и некоторую часть свободного времени бывший ситх проводил, тренируясь в авиасимуляторах.
Кстати, его первоначальная заинтересованность в Энакине Скайуокере базировалась на невероятном таланте мальчика к управлению всем, что летало. Когда тот ещё в нежном возрасте сумел поразить «Барышника» неймодианцев, Палпатин пришёл в восхищение, несмотря на то, что мальчик нарушил некоторые планы.