Дарт Плэгас
Шрифт:
Палпатин не пытался польстить Плэгасу, называя его мудрым, – в сущности, нужды в этом не было: могущество мууна было за гранью его понимания. Плэгас был единственным, кто мог привести Галактику к светлому будущему. К пику своего развития. По временам было трудно поверить, что они собственными глазами увидят крах Республики и гибель Ордена джедаев, но Палпатин каким-то образом знал, что это случится. Великий замысел воплощался на его глазах, и он был не просто игроком, но и архитектором.
Смириться с грядущей смертью Кима было легче, чем это могло показаться на первый взгляд, еще и потому, что Ким сломался под тяжестью
Не став требовать от Палпатина вновь марать руки кровью, Плэгас настоял на заказном убийстве с привлечением агентов со стороны. Муун утверждал, что Палпатин должен остаться вне подозрений; что даже малейший намек на скандал может выйти ему боком. Но Палпатина не покидало смутное подозрение: а что, если все эти разговоры о партнерстве и угрозе разоблачения – лишь отговорки, и Плэгас попросту сомневается в его способностях?
Палпатин припомнил, что говорил ему учитель об убийстве Керреда Санте. Всю вину возложили на поваров, приготовивших иглобрюхого угря. Ким же погибнет не от пищевого отравления, а от рук наемного убийцы – у всех на глазах. Так кто же выгадает от его смерти? Определенно не Набу и не Протекторат гранов – подозрения, разумеется, падут на Торговую Федерацию. Так зачем же Плэгасу подставлять торговцев, сильно понижая их шансы заполучить в Сенате новые места? И вновь возникла шальная мысль: а что, если Плэгас вовсе не хочет, чтобы Торговая Федерация преуспела в своих начинаниях?
Муун хотел, чтобы смерть Кима воспринимали как послание. Но кто именно? Возможно, адресатом был сам Палпатин. Говоря, что сенаторам легко найти замену и что они получили свои места только благодаря его махинациям, не намекал ли Плэгас и на то, что Палпатина – даже в его новой ипостаси Сидиуса – столь же просто заменить другим подмастерьем? Муун призывал Палпатина к предельной искренности, но сам по временам вел себя донельзя скрытно. Так хочет ли он передать ученику все свои знания, или решил часть их придержать, чтобы сохранить свое превосходство?
– Спасибо, Палпатин, что пришел так скоро, – проговорил Ким, впуская его в свой кабинет, заваленный инфодисками и распечатками на флимсипласте. Воздух был затхлым, сильно пахло потом и подпорченными продуктами. Из высокого окна напротив резных деревянных дверей открывался вид на дворец – в том числе и на новую башню, которую Тапало, согласно традиции, возвел сразу после своего избрания монархом.
– То, что я скажу, подвергнет тебя серьезному риску, но мне больше некому довериться. – Ким не находил себе места, то и дело переходя от стола к окну и обратно. – Я не до конца уверен, что здесь мы в безопасности, но придется рискнуть.
Нахмурив брови, Палпатин указал на кресло:
– Прошу тебя, Видар, садись и расскажи, что случилось.
Ким остановился, устало выдохнул и сел, как просил его Палпатин. Лицо сенатора осунулось, волосы растрепались, аккуратные прежде усики и бородка торчали во
– Палпатин, у меня есть все основания подозревать, что в аварии, унесшей жизни моей семьи, виноваты Тапало и Веруна.
Изумление Палпатина было неподдельным:
– Видар, место крушения тщательно обследовали. Это был просто несчастный случай. Неполадки с антигравом…
– Несчастный случай можно подстроить! Ты водишь спидеры, сколько мы с тобой знакомы. Ты отлично знаешь, что в любой технике возможен саботаж.
Палпатин сел напротив:
– Но какие у них мотивы? Зачем им убивать вашу семью?
Налитые кровью глаза Кима пронзили его взглядом:
– Мне известны их грязные секреты, Палпатин. Я знаю обо всех взятках, которые они получали от Торговой Федерации с того времени, когда Тапало взошел на трон. А эти их законы, из-за которых плазму может разведывать и добывать кто угодно. Я знаю о сделках, которые они заключили с видными членами электората, чтобы обстряпать беспрецедентную победу Тапало на последних выборах.
– Даже если так, – протянул Палпатин, – причем здесь ваша семья?
Ким чуть ли не рычал:
– Лишив меня поста в Сенате, они рискуют вызвать гнев многих дворян, моих сторонников. Вот и решили заставить меня уйти в отставку по своей воле – от горя, от страха, да кто его знает от чего еще.
– Тапало никогда бы не решился на такую подлость.
– Ты слишком хорошо о нем думаешь. Авария должна была послужить мне предупреждением. Но вышло все с точностью до наоборот.
– О чем это вы? – уточнил Палпатин, подаваясь вперед.
– Сегодня же я отправляюсь на Корускант. И первое, что сделаю, – извещу обо всем Орден джедаев.
Палпатин резко выпрямился:
– Видар, джедаи слушают только Сенат и верховного канцлера. Ты не можешь просто ворваться в Храм…
– Мое заявление Совету передаст мой сын. Если я не смогу убедить Ронара уйти из Ордена, информация о сделках Тапало станет моим подарком джедаям.
– Но предположим, Ронар не захочет даже выслушать вас. – Палпатин сложил руки на груди. – Вы пытались связаться с ним? Насколько я понял, джедаям не дозволено видеться с родителями.
Ким хмуро разглядывал ковер у себя под ногами:
– Тем не менее я смог с ним поговорить.
– И?
Сенатор выглядел подавленным:
– Он заявил, что для него я чужой, и что имя Ким для него ничего не значит.
Палпатин вздохнул:
– Значит, мы ничего не можем сделать…
– Нет. Он согласился встретиться со мной лично – на Корусканте. Я намерен убедить его, Палпатин. Семья должна быть превыше всего.
Палпатин прикусил язык, не став говорить того, что собирался, и вместо этого спросил:
– Вы будете держать меня в курсе? Или просто скажите, как с вами связаться…
Подойдя к столу, Ким разворошил стопку флимси-листов и наконец выудил нужный:
– Вот мой график на предстоящую неделю, – сказал он, передавая флимси собеседнику. – Палпатин, если на Корусканте со мной что-то случится…
– Видар, не надо. Мы слишком торопим события.
Ким накрыл его ладонь своей:
– Ты прав. – Он подошел к креслу и сел. – Палпатин, ты не настолько младше меня, чтобы я мог думать о тебе, как о сыне, но буду откровенен, ты для меня как младший брат, которого у меня никогда не было.