Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
Первые часы ей работалось легко. Хорошо, что Тайфо не знал, что она не спит вот уже вторые сутки. Она не сказала. Он слишком беспокоится и так. И забеспокоился бы ещё больше. Беспокойство мешает. Зудит. Ослабляет. Хочется убрать капитана подальше. Отсюда. Мельтешение за спиной. Заботливые взгляды. Он не понимает. Он ей не нужен. Ей трудно. Ей трудно и без него. Ей надо сосредоточиться. А он отвлекает.
Ей надо… найти. Пройти по памяти, как по тропинке. По памяти, которая с трудом находит свой путь. Через корневище —
Как же трудно было умирать…
Анакин.
Вспышка чёрным перед глазами. Она не успела глотнуть. Воздуху. Света. Воды. На неё прыгнула темнота. Поглотила. А она — проглотила крик.
Не она. Она. Та. Амидала. Не она. Сати. Не помню. Помню. Что. Чужая память. Нет, своя память. Чужая память. Только острые углы. Живые голоса.
Анакин!!!!
Так страшно умирать среди врагов. По своей вине.
Вдруг пришёл покой. Безразличие. Успокоение. Слияние воли. Она пустила память. Свою. Чужую. Всё равно — свою.
Можно кусать локти. Можно кричать. Проклинать. Ругаться, как грузчик. Только всё равно они. Вокруг они. А ты среди них. Перекорёживает изнутри. Ломает. Кости, как арбузные корки. От кромешного ужаса начались преждевременные роды.
Убит. Не убит. Тобой. Мной. Мысли путаются. Мысли болят. Рот кричит. Ухо не слышит крика.
Я проклинаю себя, я проклинаю вас, я проклинаю себя…
Лица, лица, лица.
— Падме, тише, я умоляю. Тише.
— Сволочь.
— Она заговаривается.
— Я не заговариваюсь!!! — орёт, именно орёт она.
Озабоченное лицо:
— Тише, тише. Всё в порядке. Успокойся. Расслабься. А теперь…
И вдруг в неё вошла чужая воля. Чёрной лавой. Она не поняла, чья. Ей переломало. Вывернуло. Она закричала. Так, что услышала свой крик. И этот крик услышали другие. Кеноби отпрыгнул. Йода стал серовато-жёлтым. Она никогда не думала, что кожа магистра может принимать такой цвет. Она кричала. Их отбросило. И только через три долгие секунды она поняла, что они ринулись прочь не от её крика.
Чёрная лава. Воля, вцепившаяся в неё. Река. Ринулось. Промыла. Поломала.
Унесло. Она задохнулась от жара и боли. Река текла, река не давала пощады, река убивала. Выворачивала всё, вплоть до крупинки жизни. Из неё и из детей. Не спрятаться. Не противостоять. Не уйти.
Она не контролировала ничего. Её уносило. За несколько секунд её вымело всю.
И тут она догадалась.
Анакин.
— Эта сволочь убивает её!..
Пусть убивает.
Настал какой-то странный, почти невозможный покой. Ей ничего не было нужно. Вообще. Она ничего не знала. Не чувствовала. Не ощущала. Даже не видела. Зрение отказало ей. Она видела чем-то другим. Отстранённо. Спокойно.
Ради
— Делай ей надрез, умрут дети!..
Потому что их мать умирает. Потому что где-то там, далеко, всё дальше и дальше — умирает их отец. Хочет выжить. И забирает из неё силы. Жизнь.
Как славно.
Она села. Прямо на столе. Кеноби отшатнулся.
— Что ты делаешь? Дети…
— Сволочь, — сказала она спокойно. — Он всё равно сильней.
— Уложите её, кто-нибудь…
Дети.
— Не трожьте… моих… детей.
— Помогите. Ей. Дайте наркоз. Сила великая, да сделайте так, да успокойте её как-то…
Она была совершенно спокойна. Спокойна, как смерть. Смерть спокойна всегда. Смерти нет, есть Великая Сила. Такая же спокойная. Как эти гады. Которые желали ей одного только добра…
— Падме, пожалуйста…
— Она не хочет жить.
— Она не может.
— А мы не можем это остановить.
— Нам не надо это останавливать. Если он хочет выжить так… почему нет? Пусть живёт… так.
Она слышала, проваливаясь в пустоту, их голоса. Она чувствовала, как в её живот погружается скальпель. Ей было всё безразлично.
Отомстить.
Голос ушёл. Голос вновь раздался.
— Ноб!
— Уйди, Тайфо, — сквозь зубы сказала она. — Прошу — уйди.
Капитан постоял. Потом вышел. Она тяжело опустила голову на руки. Она не знала, кто она. Сати. Амидала. Падме. Ноб. И это было не важно. Кем бы она ни была. Она всё равно. Хотела…
Она не знала, чего. Все они мертвы. Все, кто стояли рядом. Все они. Все те. Если только не…
Она подняла голову. Посмотрела на экран. Вывела одну из страниц. Если только кто-то не выжил.
Была одна планета. Зелёная. Вся покрытая зеленью. Тайная резиденция лично Бейла. Он как-то пригласил её туда.
Анакин…
Она сжала губы. Её передернуло. От отвращения к себе. Анакин, Анакин, Анакин. Ах, как, тьфу, я тебя любила! Любила, убила, ненаглядный мой, тьфу, сдохла, дрянь — и правильно тогда сдохла. А теперь надо найти Бейла. Потому что Бейл жив. Она знает, жив. Такие не умирают…
Глоток воздуха задохнулся из лёгких.
Потом она всё-таки вздохнула. Задержала вздох. Улыбнулась. От мысли.
Смерть пошла мне на пользу.
Исард
Исард смотрела на экран дисплея.
— Какая всё это гадость, — сказала она с истинным отвращением женщины, увидевшей крысу.
— Что? — иронически сказал ситх рядом. — Нравится?
Исард было не до смеха.
— Этот ваш мир Великой Силы…
— Наш?
— А чей ещё? Допрощупывались.
— Фу, как неприлично.
— Неприлично? Это почему? Я же не сказала «доощупывались».
— Все мы щупаем Силу, как девку, — философски заметил ситх.