Дары Богов
Шрифт:
За столик подсела немолодая, но ещё симпатичная женщина. Сат покосился на неё, и она вяло спросила, не желает ли он взбодриться. Эта особа подходила к нему только тогда, когда её отвергали другие посетители.
– Посиди со мной, – сказал он.
Она непонимающе уставилась на него, и Сат выложил на стол монету. Та потянулась за ней, но он придержал её пальцами.
– Ладно, – буркнула женщина.
Сат закрыл глаз и представил, что мог бы вот так запросто сидеть на ферме, а рядом с ним бы сидела жена, в соседней комнате за стенкой
Он открыл глаз и увидел перед собой пустые накрашенные глаза вольной женщины.
– Спасибо, – Сат подвинул ей монету, она её мигом ухватила и ушла, назвав его болваном.
Сат опустил взгляд в стакан и увидел какое-то изображение, но не смог его разобрать: нужна была чистая вода. Он вскочил и переместился во дворец, чтобы как можно скорее прочесть видение.
В коридорах дворца погасили большую часть свечей. В столовой оставили только три, которые еле-еле освещали высокие своды. Пляшущие от сквозняков тени пытались пробраться в кухню, но таяли на свету. Мина замешивала тесто, чтобы испечь пирогов к завтраку. Мать сидела за столом.
– Мам, я справлюсь. Ты иди, ложись спать.
– Дочка моя, я дождусь тебя, и мы вместе пойдём.
Мина всё-таки убедила мать, что с ней ничего не приключится: все уже спят, тишина вокруг.
– Ну хорошо, солнышко, пойду, лягу, но я не засну, пока ты не придёшь.
Мина вспомнила детство, время, когда мир казался не таким враждебным, и старалась не думать о том, что её ждёт. Она простая рабыня, её хозяин может с ней сделать всё, что пожелает, и ей придётся смириться со своей участью. Первый день на новом месте прошёл неплохо, оставалось надеяться, что и следующий пройдёт так же. Мина взяла миску с яблочным вареньем для начинки и хотела отставить её на стол, но услышала какой-то шум в переднем зале и замерла. Кто-то бежал.
В кухню ворвался вахадоранец, бросил на неё яростный взгляд и что-то выкрикнул. Миска с вареньем выпала из рук и разбилась. Если бы ей довелось встретить его в лесу или на дороге, она бы точно приняла его за разбойника. Огромные уши больше напоминали уши осла, чем остроконечные уши вахадоранцев, по правой щеке к подбородку спускался глубокий шрам, чёрная повязка проходила через лицо и скрывала левый глаз или же то, что от него осталось. Рубаха его была измята и чем-то испачкана.
– Воды! Скорее!
Мина растерялась.
– Живо воды принеси! Слышишь?
Она никак не могла справиться со страхом, колени задрожали, и пришлось опереться на тумбу.
– Проклятье! – выругался вахадоранец, окинул взглядом кухню и быстро подошёл к ведру, стоявшему в углу возле печи. Он присел на пол, пытаясь разглядеть там что-то, а потом резко подскочил, схватил её за руку и выпихнул из кухни:
– Не мешай, уйди куда-нибудь!
Мина скрылась за стеной. Было совершенно ясно, что
– Проклятье! – послышался разъярённый голос, а затем последовал какой-то шум.
Она сжала пальцы в кулаки и постаралась успокоиться. Нужно было дождаться, когда этот зверь уйдёт с кухни. Тобо тоже был синекожим, только он не внушал такой ужас, как этот человек.
– Иди сюда! – услышала она над своим ухом, и сердце ушло в пятки.
Вахадоранец вцепился в её руку и потащил в кухню.
– Убери это! – бросил он ей, указывая на разбитую миску и размазанное по полу варенье.
– Сейчас… – пролепетала она и взялась за тряпку.
Сат ходил по кухне, схватившись за голову. Ему не удалось ничего увидеть в воде, хотя чутьё подсказывало, что должно произойти что-то важное.
– Проклятье! – снова выругался он.
Разум был слишком возбуждён, чтобы что-то уловить, и Сат ушёл в свою комнату.
Он громко хлопнул дверью, снова выругался и потёр тыльной стороной ладони единственный глаз. Подступила тошнота и закололо в левом боку: не стоило пить много сомнительного настоя. Он зачерпнул в ладонь воды из небольшой железной миски и брызнул на лицо, а потом сел за письменный стол и обхватил голову руками.
Ему были ненавистны все любовницы хозяина этого дома. Эти дерзкие строптивые девицы часто устраивали бессмертному сцены, кричали, что-то бросали, били вазы, посуду, цветочные горшки и прочую утварь, которая попадалась им под руки. Больше всех он ненавидел Лою, которая, помимо своих выходок, не стыдилась называть его уродливым. Разговоры Ксанта о том, что эта женщина ему уже неинтересна, дали надежду, что скоро очередная стерва вернётся к Тоффи, и в этом дворце наконец наступит затишье. А теперь надежды на спокойствие испарились: Ксант уже обзавёлся новой девчонкой.
Сат встал из-за стола и случайно опрокинул стул.
Новая девушка совсем не походила на предыдущих любовниц бессмертного: не кричала, не огрызалась, даже не пыталась вырваться, когда он взял её за руку.
Взгляд остановился на отражении в зеркале, откуда на него смотрел матёрый лиходей. Он отшвырнул миску с водой, а после вышел из комнаты и быстрыми шагами направился в кухню.
У стола стояла немолодая светлокожая женщина, Сат её раньше не встречал в стенах дворца. Увидев его, она вздрогнула.
Он осмотрелся и спросил:
– Здесь девушка была, где она?
– Она уже спит.
Сат направился к коридору, ведущему к спальням слуг, но женщина бросилась ему наперерез и преградила путь.
– Нет! – крикнула она. – Уходите, прошу вас, – она пыталась казаться спокойной, но покрасневшие глаза выдавали тревогу.
Сат остановился.
– Мне нужно с ней поговорить, – настаивал он.
– Нет! Она моя единственная дочь! Прошу вас, уходите!
Сат понял, что ему лучше отступить.