Дары и дороги
Шрифт:
Сунув мертвый аппарат в карман, Андрей глянул на часы. Половина десятого. Что-то не то: из магазина он вышел в девять пятнадцать, максимум в двадцать. Соседи пошли домой смотреть трансляцию, а он задержался, чтобы купить сигарет. Андрей так-то уже давно не курил, но иногда под пивко пробивало на затяжку-другую. Вот прямо как сейчас: когда он понял, что часы остановились, а телефон обесточен, ему нестерпимо захотелось закурить. Он достал пачку, разорвал обертку и, вытащив сигарету, чиркнул зажигалкой.
Вспышка света на секунду озарила окрестности, и сигарета чуть не выпала изо рта, – кругом были скалы! Он настолько обалдел, что перебросил
Новая знакомая стояла на границе света и тьмы, но свет не падал на неё, как будто окружающая фигуру тьма была слишком плотной для маленького пламени. Обжигая палец перегревшейся фурнитурой дешевой зажигалки, Андрей сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть спутницу получше, – но огонек затрепетал и погас в ровном и сильном потоке теплого ветра.
– Где мы? Который час?
– Мы почти на месте. Скоро будет рассвет. Теплый ветер с Моря каждое утро омывает холмы и облизывает все тропы Каньона на несколько часов вглубь. Ты чувствуешь запах Моря? Ты должен… чувствовать свою… стихию.
– Стоп. Ни шагу больше, пока не объяснишь, что происходит. Это какой-то дурацкий розыгрыш? Я выиграл в какую-то лотерею? Нас снимает скрытая камера? Мне нужно подыграть тебе, или я должен махать в камеру? Скажи, в какую сторону махать?
– Ты – должен мне помочь. Ты – согласился мне помочь.
– Я согласился пугнуть хулиганов в соседнем поселке, а не отправляться на другой край света участвовать в каком-то дурацком реалити-шоу!
– Хулиганы в ста метрах от нас. Если ты будешь дальше орать, они найдут нас первыми и… фактор внезапности будет потерян. Нам придётся играть по их правилам, а это не в наших интересах. Они могут успеть пожаловаться… королю.
– И что он сделает? Вызовет на подмогу секьюрити?
– Нет, придёт сам. Он сам и есть главный… секьюрити, коп, мент.
– Почему ты так странно разговариваешь? У меня возникает ощущение, что я разговариваю через переводчика.
– Наверное, оттого, что мы и разговариваем через… переводчиков, – она шагнула поближе и, повернувшись боком, откинула волосы назад. На ее длинной серьге, как на качелях, покачивалось небольшое существо с крылышками, похожее на сказочную фею (а может, ею и являвшееся). Андрей непроизвольно схватился за своё кольцо в левом ухе и ощутил что-то вроде легкой щекотки от маленьких крылышек.
– Что за… хрень?
– Переводчик.
– А почему – такой? – он сам понимал, что вопрос дебильный, но другого у него сейчас не было.
– А какой должен быть? Ты же понимаешь, значит, он… достоин.
– Ага, вот почему иногда идет какая-то задержка! Он слова подбирает?
– Да. Пытается объяснить, но наши… миры далековато ушли друг от друга, и некоторые… понятия сложно перевести.
– Миры,
– Да. Мы уже пришли в наш, только чуть-чуть не добрались до… места.
– Так. С этим разобрались. Уже лучше, – он достал зажигалку и со второго раза прикурил-таки сигарету: руки ощутимо тряслись.
С первой же затяжкой голова просветлела, дрожь куда-то ушла, но вместе с ней сгинула и пьяная храбрость. Оружие тяжелым грузом оттягивало левое плечо, ночь постепенно отступала, и в ущелье становилось светлее с каждой минутой. Наконец ветер стих. Мрак развеялся окончательно, превратившись в легкий сумрак, перебиваемый то тут, то там столбами падающего сверху света.
Теперь Андрей смог наконец-то разглядеть свою спутницу получше. Тонкая, стройная, ростом ему всего лишь по плечо, она, однако, не производила впечатление подростка: скорее, молодой женщины. Одета она была в какие-то лохмотья, которые его вчерашний притупленный сумерками и алкоголем взгляд принял за длинный свитер и джинсы. Он так и не смог определить, во что она задрапирована, но носила она эти одежды, как последний писк высокой моды.
Была в её движениях некая легкость и одновременно… властность? Так хозяйка идет по своему саду, дому или владению, где каждый камушек лежит именно по её воле или молчаливому разрешению. И ещё её лицо постоянно оставалось в тени, будь то тень волос или случайный излом рельефа. Казалось, она притягивает к себе даже самые тонкие паутинки затемнения, и те покорно сопровождают её в любом движении. Единственное, что он смог разглядеть, буровя её взглядом все это время, – глаза. У неё был необыкновенно светлый и даже прозрачный взгляд. Радужка глаза была светло-голубая, как воды горного озера, и не было возможности поймать её взгляд надолго. Но когда он касался тебя, вокруг как будто становилось светлее.
– Итак, Щётка или как-там-тебя, – Андрей докурил сигарету и, бросив её под ноги, тщательно растер ботинком. – Объясняй.
Он огляделся и, увидев подходящий камушек, присел на него, положив дробовик на колени.
– Почему именно я?
– Мне нужен был одинокий молодой… викинг с… разъемом переводчика.
– Кто??? Викинг? С каким ещё разъемом???
– У тебя на… рубахе, – она указала на его черную футболку, – рунические тексты. И твои руки привычны к оружию. Значит, ты – викинг. А в ухе – серебряное кольцо, которое означает, что ты дал обет сражаться против зла. И поэтому… переводчики согласны иметь с тобой дело. Опять же, на кольце удобнее сидеть при переводе.
– Это всё просто дурацкое совпадение! – байкер хотел рассмеяться, но не смог: вышло как-то неестественно.
– Не бывает таких совпадений. Ты не пахнешь ни домашними животными, ни женщиной: ты – одиночка. Твои руки в оружейной смазке, а на поясе черный нож. Ты ездишь на… мертвом коне. Ты носишь руны и дал обет сражаться против зла. Я – призываю тебя на бой против зла! Изгони моих врагов с моей земли, освободи мой дом!
Было что-то в её речи, перешедшей в страстный призыв, что Андрея бросило сначала в жар, потом в холод, а потом снова в жар. Если так посмотреть, то в целом она права. Никто не ждал его в доме и в городе, кроме работы. А она, как всякая нелюбимая, подождет ещё немного.
Конец ознакомительного фрагмента.