Дары смерти (перевод Snitch)

Роулинг Джоан Кэтлин

— Ты не можешь помочь.

Он обернулся. Облаченный в широкую темно-синюю мантию, энергичный и держащийся прямо, к нему направлялся Альбус Дамблдор.

— Гарри. — Он широко распростер руки, целые и невредимые. — Ты чудесный мальчик. Ты отважный, отважный мужчина. Пойдем-ка.

Ошеломленный Гарри последовал за Дамблдором, шагавшим прочь от хныкавшего израненного ребенка к двум незамеченным ранее сиденьям, установленным на некотором расстоянии под тем высоким сверкающим потолком. Дамблдор сел на одно из них, Гарри повалился на другое, глядя в лицо старому директору школы. Длинные

серебристые волосы и борода Дамблдора, пронзительные голубые глаза за очками-полумесяцами, кривой нос: все было таким, каким он помнил. Но между тем…

— Ведь вы умерли, — произнес Гарри.

— О да, — сказал Дамблдор, будто так и должно быть.

— Значит… я тоже умер?

— Ах, — произнес Дамблдор, улыбнувшись еще шире, — вот в чем вопрос, не так ли? В целом, мой милый, думаю, что нет.

Он глядели друг на друга, старик по-прежнему широко улыбался.

— Нет? — повторил Гарри.

— Нет. — подтвердил Дамблдор.

— Но… — Гарри машинально поднес руку к шраму. Казалось, тот исчез. — Но я должен был умереть… я не защищался! Я хотел дать ему убить меня!

— И в этом, — заметил Дамблдор, — по-моему, вся разница.

Казалось, Дамблдор излучает радость словно свет, словно огонь; Гарри никогда не видел никого столь абсолютно, столь осязаемо довольного.

— Объясните, — потребовал Гарри.

— Но ведь ты уже знаешь, — сказал Дамблдор. Он сложил руки.

— Я дал им убить себя, — произнес Гарри, — верно?

— Да, — кивнув, согласился Дамблдор, — продолжай!

— Значит, часть его души, которая была во мне…

Дамблдор кивнул еще более воодушевленно, побуждая Гарри продолжать, широкая ободряющая улыбка сияла на его лице.

— … она исчезла?

— О да! — согласился Дамблдор. — Да, он уничтожил ее. Твоя душа цела и полностью твоя, Гарри.

— Но тогда…

Гарри через плечо взглянул туда, где под стулом дрожало меленькое искалеченное существо.

— Что это, профессор?

— Что-то, чему мы не можем помочь, — ответил Дамблдор.

— Но если Вольдеморт использовал Убийственное проклятье, — вновь начал Гарри, — и никто, кроме меня на этот раз не погиб… как я мог остаться в живых?

— Думаю, ты знаешь, — сказал Дамблдор. — вспоминай. Припомни, что он сделал по своему неведению, своей жадности и жестокости.

Гарри задумался. Его взгляд скользил вокруг. Если они и вправду сидели во дворце, то он был очень странным: стулья стояли небольшими рядами, там и сям были небольшие отрезки рельс, и по-прежнему они с Дамблдором и чахлым существом под стулом были единственными, кто здесь находился. Ответ сорвался с его губ легко, без усилий.

— Он взял мою кровь, — произнес Гарри.

— Совершенно верно! — согласился Дамблдор. — Он взял твою кровь и восстановил с ее помощью свое тело! В его жилах твоя кровь, Гарри, защита Лили внутри вас обоих! Он привязал тебя к жизни, пока живет сам!

— Я живу… пока живет он? Но я думал… я думал, все наоборот! Я считал, мы оба должны умереть? Или это одно и то же?

Его отвлекло хныканье и глухие удары мучавшегося позади существа, и он вновь обернулся.

— Вы уверены, что мы не можем ничем помочь?

— Помочь нельзя.

— Тогда объясните… еще, —

попросил Гарри, Дамблдор улыбнулся.

— Ты был седьмым хоркруксом, Гарри, хоркруксом, который он никогда не собирался создавать. Он сделал свою душу столь неустойчивой, что она распалась, когда он совершил невообразимое зло: убийство твоих родителей, попытка убить ребенка. Но то, что спаслось из той комнаты, было даже меньшим, чем он думал. Он утратил больше, чем свое тело. Он оставил часть себя запертой в тебе, предполагаемой жертве, которой удалось спастись.

— Его познания были прискорбно ограниченны, Гарри! Вольдеморт не затрудняет себя постижением того, чем не дорожит. О домашних эльфах и детских сказках, о любви, преданности и невинности, Вольдеморт не знает и не понимает ничего. Ничего. То, что они обладают силой, превосходящей его собственную, силой, превосходящей любую магию — истина, которую он так и не постиг.

— Он взял твою кровь, будучи уверенным, что она придаст ему силы. Он привнес в свое тело крошечную частицу того волшебства, которое наложила твоя мать, умерев за тебя. Его тело хранит ее жертву, и пока живо это волшебство, жив ты и жива последняя надежда Вольдеморта на самого себя.

Дамблдор улыбнулся Гарри, Гарри уставился на него.

— И вы это знали? Вы знали… все это время?

— Я догадывался. Но мои догадки обычно были удачными, — радостно произнес Дамблдор; они довольно долго сидели молча, в то время как существо за ними по-прежнему хныкало и содрогалось.

— Это еще не все, — сказал Гарри. — Это еще не все. Почему моя палочка сломала палочку, которую он одолжил?

— Насчет этого я не совсем уверен.

— Тогда догадайтесь, — предложил Гарри и Дамблдор рассмеялся.

— Гарри, ты должен понять, что ты и лорд Вольдеморт вместе отправились в области волшебства до настоящего времени неведомые и неизведанные. По-моему, произошло то, чего не случалось раньше, и, как я полагаю, ни один изготовитель палочек не мог предугадать или объяснить это Вольдеморту.

— Как тебе теперь известно, вернув себе человеческий облик лорд Вольдеморт, против своей воли укрепил связывающие вас узы. Часть его души по-прежнему была прикреплена к твоей и, намереваясь укрепить свои силы, он частично привнес в себя жертву твоей матери. Если бы только он мог осознать абсолютную и ужасающую силу этой жертвы, он бы, возможно, не стремился коснуться твоей крови… но если он мог понять это, он бы не был лордом Вольдемортом и, возможно, никого никогда не убил.

— Укрепив эту двустороннюю связь, объединив ваши судьбы вместе настолько прочно, как никогда за всю историю не были связаны два волшебника, Вольдеморт по-прежнему нападал на тебя с палочкой, делившей сердцевину с твоей. Затем, как нам известно, произошло нечто странное. Такого взаимодействия сердцевин Вольдеморт, не подозревавший о том, что твоя палочка — близнец его, не ожидал.

— Той ночью, Гарри, он был напуган больше, чем ты. Ты принял, даже воспользовался, мыслью о смерти, на что никогда не был способен лорд Вольдеморт. Твоя смелость победила, твоя палочка одолела его. В этот момент между двумя палочками произошло нечто такое, что отразило отношения между их обладателями.