Дары смерти (перевод Snitch)
Шрифт:
Мюриэль глотнула ещё шампанского. Рассказ о былых скандалах, казалось, настолько приводил её в восторг, насколько ужасал Дожа. Гарри не знал, что думать и чему верить. Он хотел знать правду, а всё что мог сделать Дож, это сидеть и слабо блеять о том, что Ариана была больна. Гарри с трудом мог верить, что Дамблдор мог пройти мимо такой жестокости, творящейся в его доме, но всё же что-то странное в этой истории, несомненно, было.
— И вот что я вам ещё скажу, — сказала Мюриэль, слегка икнув, после того, как ещё отпила из бокала. — Думаю, что это Батильда
— Батильда ни за что бы не стала говорить с Ритой Вритер! — прошептал Дож.
— Батильда Бэгшот? — произнёс Гарри. — Автор «Истории магии»?
Это имя было напечатано на обложке одного из учебников Гарри, но, признаться, ему он не уделял особого внимания.
— Да, — ответил Дож, хватаясь за вопрос Гарри, как тонущий хватается за спасательный круг. — Самый одарённый волшебный историк и старый друг Альбуса.
— Слышала, старуха совсем уже из ума выжила, — радостно добавила тётушка Мюриэль.
— А если так, то это ещё более низко со стороны Вритер — использовать её в своих интересах, — сказал Дож, — и значит нельзя верить всему, что может рассказать Батильда!
— О, есть много способов, чтобы вернуть воспоминания, и уверена, Рита Вритер знает их все! — сказала тётушка Мюриэль. — Но даже если Батильда совсем спятила, наверняка у неё остались старые фотографии, может даже письма. Она знала Дамблдоров в течение многих лет. Думаю, стоит съёздить в Годрикову лощину.
Гарри поперхнулся глотком сливочного пива и закашлял; Дож похлопал его по спине. Гарри слезящимися глазами смотрел на тётушку Мюриэль. Как только он вновь смог говорить, он спросил:
— Батильда Бэгшот живёт в Годриковой лощине?
— О, да, всю жизнь! Дамблдоры переехали туда после того, как Персиваля посадили в тюрьму, она была их соседкой.
— Дамблдоры жили в Годриковой лощине?
— Да, Барри, именно это я только что и сказала, — раздражительно сказала тётушка Мюриэль.
Гарри чувствовал себя высушенным, пустым. Никогда в течение шести лет Дамблдор не рассказывал Гарри о том, что они оба жили и потеряли любимых в Годриковой лощине. Почему? Может, Лили и Джеймс похоронены рядом с матерью и сестрой Дамблдора? Может, когда он посещал их могилы он проходил мимо могил Лили и Джеймса? И он никогда не говорил Гарри… даже не потрудился сказать…
И почему это было настолько важно, Гарри не мог объяснить даже себе, но всё же он чувствовал, что это было всё равно, что солгать — не сказать ему, что они жили в одном месте и вместе переживали эти события. Он сидел, уставившись вперёд, и с трудом следил за тем, что происходило вокруг, и даже не заметил появившуюся из толпы Гермиону, пока та не села в кресло перед ним.
— Не могу уже больше танцевать, — запыхавшись, сказала она, стягивая туфлю с ноги и потирая ступню. — Рон ушёл в поисках сливочного пива. Странно. Только что видела, как Крум
Гарри не знал, с чего начать, но это было и не важно, так как в этот момент на площадку сквозь навес упало нечто огромное и серебристое. Изящная и сверкающая, в самом центре изумлённых танцующих приземлилась рысь. Все повернули головы, а те, кто стоял ближе всех, нелепо застыли посреди танца. Затем патронус широко открыл рот и заговорил громким, глубоким, медленным голосом Кингсли Кандалболта.
— Министерство пало. Скримджер мёртв. Они приближаются.
Глава девятая
Убежище
Всё вокруг приобрело неясные очертания как в замедленной съёмке. Гарри и Гермиона вскочили на ноги и вытащили палочки. Многие только сейчас начали понимать, что произошло что-то странное. Все головы ещё были повёрнуты в сторону исчезающего серебряного кота. Тишина наплывала холодными волнами от места, где приземлился Патронус. Вдруг кто-то закричал.
Гарри и Гермиона бросились в паникующую толпу. Гости разбегались в разных направлениях. Многие дизаппарировали, защитные заклинания вокруг Норы были сломлены.
— Рон! — позвала Гермиона, — Рон, где ты?
Когда они прокладывали себе путь к танцполу, Гарри заметил, как в толпе появляются фигуры в масках и капюшонах. Потом он увидел Люпина и Тонкс с поднятыми палочками, кричащих «Протего!». Этот крик повторялся со всех сторон.
— Рон! Рон! — звала Гермона, чуть не плача. Её с Гарри со всех сторон теснили испуганные гости, Гарри схватил её за руку, чтобы не потерять друг друга в толпе, вспышка света пролетела со свистом над их головами — защитное заклинание или кое-что похуже, он не знал.
А вот и Рон. Он схватил Гермиону за свободную руку, и Гарри почувствовал, как резко повернула. Темнота давила на него, поглощая цвет и звук, и пока он протискивался сквозь пространство и время, он чувствовал только руку Гермионы. Они неслись прочь от Норы, преследующих их Пожирателей Смерти, а может и самого Вольдеморта.
— Где мы? — произнёс Рон.
Гарри открыл глаза. На одно мгновение ему показалось, что они всё ещё на свадьбе. Вокруг них всё ещё было много людей.
— Улица Тоттенхем Корт — выпалила Гермиона. — Идите, ну же, вперёд, вы должны где-нибудь переодеться.
Гарри сделал, как она просила. Почти бегом они продвигались по широкой тёмной переполненной припозднившимися гуляками улице, по обеим сторонам которой стояли закрытые магазины, а звёзды сверкали над их головами. Мимо прогрохотал двухэтажный автобус, и группа весёлых завсегдатаев баров присвистнула, увидев Гарри и Рона, на которых всё ещё были выходные мантии.
— Гермиона, но у нас не во что переодеваться, — сказал ей Рон, когда молодая женщина разразилась хриплым смехом, завидев его.