Дарю игру
Шрифт:
…Мы с Кахой ехали из аэропорта вдвоем, и он неторопливо рассказывал об играх. По телевидению показывали лишь фрагменты, ведь одновременно в Мадриде разыгрывались чемпионаты мира по плаванию, прыжкам в воду, синхронному плаванию. К тому же телеэкран — плоский. Что там за ним, многое ли поймешь?
Мы вспоминали результаты выступлений сборной СССР после олимпийской победы в Москве. По существу, была лишь одна неудача — второе место на чемпионате Европы восемьдесят первого года. Незадолго до того команда лишилась двух ведущих игроков: получили травмы Евгений Гришин и Георгий Мшвениерадзе, которому пришлось лечь на операцию мениска, так же как теперь его
Похожая ситуация сложилась и двумя годами раньше, когда звание чемпионов Европы наши ватерполисты обеспечили себе за два тура до финиша, а в весьма представительном турнире в США победили, если быть откровенным, лишь благодаря удачному стечению обстоятельств. На пути к той победе проиграли испанцам, а матч с итальянцами свели к ничьей. Откуда же такие перепады? Чем их объяснить?
Мнение Петра Яковлевича на этот счет уже звучало ранее, хотя и приглушенно. Помните его слова про назначение ломовой лошади и скакуна? Отец всегда считал, что центральный нападающий не должен быть исключительно маневренным игроком, что это уменьшит его боеспособность на острие атаки, снизит возможности в выполнении главной задачи — забивать голы. И пострадает вся команда.
Но с Георгия требовали, и он поверил: нужно быть более маневренным, больше оттягиваться в защиту при перехвате противником мяча. А для этого повысить свою плавательную подготовку, общую и специальную выносливость. Все шло нормально, команда выигрывала, а значит, возражать тренерам было нечем. Впрочем…
Сейчас Каха вспомнил, как незадолго до турнира «Дружба», проводившегося на Кубе, сборная отправилась на серию игр в Голландию. Сам же он из-за размолвок со старшим тренером Борисом Поповым был оставлен в Москве. Он тогда резко снизил нагрузки и в течение полутора недель, по существу, лишь разминался. Потом поехал с ребятами на Кубу и отыграл там отлично.
— Перед этим я был просто замучен чудовищным объемом специальных плавательных тренировок, — вспоминал теперь Каха, — мышцы чужие, тяжелые. Нет свежести и в голове, нет реакции. Не могу зажечься. А тут — отдохнул перед самым турниром и сразу почувствовал себя другим человеком. Все во мне горело. Не играл — пел!
Однако тренер понял причину хорошей игры Георгия, видимо, иначе.
Для себя Каха все же решил: буду по-прежнему пытаться убеждать Бориса Никитовича в своей правоте, а тренировочную программу выполнять, как предписано, нельзя в команду вносить разлад. Этой линии поведения он и придерживался. А плавательные тренировочные нагрузки в сборной команде все росли.
Уже на турнире Игр доброй воли было видно: нет сыгранности, азарта, ребята играют тяжело, вязко. Даже сборную Венгрии, которая переживает сейчас далеко не лучшие свои времена, победили с трудом.
До начала чемпионата мира оставался целый месяц, но уставшую команду отправили на очередной турнир в Югославию. Именно в Югославию, где ее ждал главный соперник.
Петр Яковлевич в дискуссии с тренером уже давно не вступал. Еще со времен споров с Блюменталем решил, что толку от этого никакого, а сыновьям только вред. Его давно сочли человеком из прошлого, и даже во время игр, сидя на трибуне, отец молчал. К тому же он понимал, как, впрочем, и Каха, что Попов — тренер высокой квалификации. Семь лет он руководит сборной, именно при нем команда добилась наивысших успехов за всю историю советского водного поло.
Попов же все наращивал «функциональный потенциал» команды. Теперь даже в день календарной игры вечером нередко проводилась интенсивная плавательная тренировка.
Ветераны команды снова пытались убедить старшего тренера немного изменить методику. «Наши собственные ощущения, наше самочувствие, ну и, наконец, наш опыт — разве не следует к этому прислушаться?» — говорили они.
Обратить бы тренеру внимание на то, что даже признанный труженик Нурлан Мендыгалиев тренируется вяло, тяжело, словно по принуждению. Может быть, и понял бы тогда Борис Никитович, что устал один из сильнейших в мире защитников, что не в радость ему игра. Как и многим его товарищам.
Первые два матча чемпионата мира мало что могли показать: сборные Бразилии и Греции — соперники откровенно слабые, победить их было нетрудно в любом состоянии. Дальше предстояла встреча с американцами, у которых совсем недавно — на Играх доброй воли — сборная СССР выиграла без особого труда.
Однако после второго периода счет был уже 7:4 в пользу сборной США. С разницей в три мяча команды ушли и на последний перерыв. За две минуты до финального свистка Георгий Мшвениерадзе сократил разрыв до минимального. Казалось, еще немного и матч будет спасен. По наша защита допустила грубую ошибку, и американский нападающий подвел черту —10:8.
Еще оставались шансы выиграть чемпионат, ведь прошли лишь предварительные игры, предстояли полуфинальные. Наши ребята благополучно миновали этот этап и вошли в финальную четверку.
Но вновь потерпели поражение — на этот раз от югославов. Снова каждый из советских ватерполистов играл будто сам по себе, снова проваливалась защита, снова не получались быстрые контратаки — не было на них сил.
Предстоял утешительный матч — за третье место. И опять нашими соперниками оказались американцы. Наши ватерполисты вымучили эту победу — она обошлась в четыре дополнительных периода. Борьба шла тяжелая, ошибок с обеих сторон было много.
Неважно отыграл турнир и Каха. На трибуне находился Михаил Михайлович Рыжак, приехавший в Мадрид вместе с другими спортивными специалистами. Уже в Москве он сказал мне, что Каха утратил свой былой почерк, стал тяжел, малоподвижен даже на позиции «столба». И вообще вся команда играла неважно.
А чемпионами мира стали югославские ватерполисты. Основное время победителя не выявило. Назначили еще два периода по три минуты. Но они не дали перевеса ни одной из команд. Еще два периода. Снова безрезультатно… Лишь на последней секунде двенадцатого (!) периода югославу Игору Милановичу удалось, наконец, добиться долгожданного результата.