Дарю игру
Шрифт:
Завершение чемпионата наши ребята угрюмо наблюдали с трибуны. Был поздний вечер, оставалось несколько часов до возвращения в Москву.
В самолете Каха снова затеял спор со старшим тренером. К Мшвениерадзе присоединились некоторые игроки. Но мнение старшего тренера осталось непоколебимым:
— Вы проиграли потому, что не выполняли игровую установку. Подготовка к чемпионату методически велась правильно.
И вот теперь мы ехали из Шереметьево, и Каха с грустью говорил о том, что выступать ему осталось, наверное, не так уж много. Что устал, теряет вкус к игре и, главное, не видит перспектив на улучшение положения в команде. «Жаль, — добавил он, — можно было бы еще поиграть со вкусом. Ребята у нас классные!»
Вот на такой отнюдь не радостной ноте я и кончаю книгу.
За отливом всегда следует прилив. Так устроена природа, так устроена жизнь. А жизнь — борьба. Кто-то сегодня оказался сильнее потому, что в чем-то был лучше других. Завтра же те, другие, откроют, постигнут что-то свое, пока не ведомое остальным. Свою истину. А истина, как известно, рождается в споре. Так было и будет.
Приложение
Грузинский Петр Первый водного поло
Казалось, он будет жить нескончаемо долго, столько, сколько захочет сам, ибо всегда излучал здоровье и мощь. В свои далеко за 70 регулярно играл в футбол, плавал, а победить его в борьбе на руках не могли даже его могучие сыновья, такие же, как и он, знаменитые ватерполисты, обученные им этой трудной игре, где сам Петр Яковлевич Мшвениерадзе снискал себе славу великого мастера. Его называли Пеле водного поло. После него так и не появился в этой дисциплине игрок, подобный ему, как нет и второго Боброва.
В 2000 году в Сиднее, в зале, где разместился главный пресс-центр XXVII летних Игр, Олимпийский музей в Лозанне организовал фотовыставку. Масса уникальных снимков, но один особенно привлек мое внимание: крупным планом окровавленное лицо венгерского ватерполиста Эрвина Задора, участника Олимпиады 1956 года в Мельбурне, и подпись под ним: «Кровавая битва с СССР». За шесть лет до этого я опубликовал статью об этой «битве» в «Советском спорте», а точнее, о матче сборных СССР и Венгрии по водному поло, состоявшемся на XVI Олимпиаде в дни, когда советские танки подавляли антикоммунистический мятеж в Будапеште. Этот матч, прерванный из-за грандиозной драки между его участниками, стал, пожалуй, единственным турниром в рамках Олимпиады, оставшимся незавершенным…
Рассказывает Борис Гойхман, лучший советский ватерпольный вратарь 50-х годов, участник и бронзовый призер Олимпиады-56:
— В той игре при счете 3:0 в свою пользу венгры решили не ограничиваться только спортивной победой. В одном из игровых эпизодов в центре поля их нападающий Деже Дьярмати неожиданно со всего маху ударил нашего капитана Петра Мшвениерадзе в лицо. У того хлынула кровь из носа, и пока он ее смывал, Дьярмати ударил еще раз… Я до сих пор удивляюсь, как Петр тогда сдержался, с его южным темпераментом и огромной физической силой. Хотя именно так, наверное, должен вести себя истинный капитан команды, не имеющий права рисковать ее интересами. Ответь тогда Мшвениерадзе обидчику, почти наверняка был бы удален до конца игры. Кстати, такое поведение нашего капитана было потом по достоинству оценено и руководством советской делегации: Мшвениерадзе, единственный в нашей команде, был удостоен звания заслуженного мастера спорта, даже несмотря на то, что не стал олимпийским чемпионом. Значок и удостоверение ему вручил тогдашний глава нашего спорта Николай Николаевич Романов, специально приехавший на теплоход «Грузия», где жила наша команда.
Летом прошлого года сам Мшвениерадзе рассказал мне эту историю несколько по-другому: «Я погнался тогда за своим обидчиком, если бы поймал, задушил бы и утопил, но он успел уплыть… После этой игры не сомневался, что нас ждет та же участь, которая постигла футбольную сборную СССР после Олимпиады 1952 года, но вопреки всем предположениям я даже получил звание заслуженного
Через четыре года Петр Мшвениерадзе стал серебряным призером Олимпийских игр в Риме, но бронза, завоеванная в Мельбурне, осталась, как мне кажется, его главной спортивной наградой, потому что второе место в Риме окрепшей к тому моменту сборной СССР было расценено как поражение, а в Мельбурне мы только заявляли о своих претензиях на международной арене.
Может быть, 14-летнему тбилисскому подростку Пете Мшвениерадзе надо заняться футболом, который он фанатично любил, как все грузины, или прийти в легкую атлетику, в частности в прыжки в высоту, но однажды летом 1943 года, перемахнув через забор, за которым находился бассейн, он бесповоротно решил свою судьбу, представ перед очами Луки Александровича Якимиди, ставшего его первым тренером. Уже на следующий год в Горьком Мшвениерадзе в составе сборной Грузии стал чемпионом СССР среди юношей в плавании брассом на 100 и 200 метров. А еще через два года увлекся водным поло, стал играть за тбилисское «Динамо», которое заняло шестое место на чемпионате СССР. После этого молодого, перспективного игрока заметили и пригласили в московское «Динамо», а потом и в сборную.
Однако в 1952 году перед Олимпиадой в Хельсинки он ушел из «Динамо». Сын всемогущего отца Василий Сталин, командовавший тогда ВВС Московского военного округа, уговорил Петра перейти в его команду, где в то время играли такие мастера, как Борис Гойхман и Владимир Семенов. В том же году в составе ВВС Мшвениерадзе стал даже чемпионом страны, но вскоре понял, что в искусственно созданном клубе перспектив мало, решил вернуться в «Динамо». Однако не тут-то было: действия вольнонаемного игрока были расценены по не отмененным еще законам военного времени и его отдали… под суд.
На суд приехала вся динамовская команда. Прибыл со свитой и генерал-лейтенант Василий Сталин. Заседание длилось часа четыре, и все это время, к общему удивлению, молодая женщина-судья билась против нелепейших обвинений в адрес Мшвениерадзе, и в итоге он был оправдан.
Рассказывает Виктор Агеев, участник Олимпийских игр 1956 и 1960 годов:
— В конце мая прошлого года какая-то американская телекомпания пригласила участников того «кровавого матча» в Мельбурне в Будапешт. Приехали Петр Мшвениерадзе, Юрий Шляпин, Борис Маркаров и я. С венгерской стороны были даже те игроки, которые в 1956 году после Олимпиады эмигрировали из страны в Канаду и Бразилию. Показательно, что, когда на сцену были вызваны два капитана — Мшвениерадзе и Маркович, последний даже расплакался. А Задор, который пострадал больше всех в той драке, сказал, что это была обычная травма.
Ну конечно же звездой встречи был Мшвениерадзе, которого телевизионщики пытали больше всех. Я, кстати, тогда в непосредственной, дружеской обстановке открыл для себя едва ли не нового человека, несмотря на то что играл с Петром на Олимпиадах в Мельбурне и Риме. Интереснейший собеседник, фанат водного поло, воспитавший двоих знаменитых сыновей — серебряного призера чемпионата мира Нугзара и олимпийского чемпиона Георгия Мшвениерадзе. Последний, кстати, когда выиграл олимпийское золото в Москве, подбежал к трибуне, где сидел отец, и отдал ему медаль со словами: «Папа, это тебе, спасибо за все…»