Даша Птичкина и ее друзья
Шрифт:
— А я… А я… — пыталась вставить слово Трансильвина Валтасаровна. Но ей, в общем-то, было нечего сказать.
— Я же не знаю, как у меня это получается… — оправдывалась Даша.
— Разберешься! — уверял ее Мишин отец. — Стоит только немного постараться. Мне бы такой дар, как у тебя, или моему сыну!
— Зачем ему? У Мишки тоже дар! Он — чудо-певец! — отвечали наперебой дети.
— Его голос — это волшебство! Он —
— Он — второй мальчик с Луны!
— И первый мальчик с Луны — тоже он!
— Я обязательно устрою тебя в музыкальную школу, — обещал растроганный Мишин папа. — Я понял, пение может быть в жизни так же важно, как физика и математика! Пение тоже способно делать чудеса. Да, кстати, чудеса… Ох, уж мне эти чудеса! Послушай, сын! Я думаю, будет гораздо лучше, если ты будешь жить со мной…
— А как же мама? — спросил Мишка. Его мамы не было на острове. Как она там, дома? Помнит ли еще его, своего сына Мишку? Или совсем уж погрузилась в волшебство и не замечает ничего вокруг?
Было странно возвращаться мыслями домой. Хотелось подольше идти всем вместе по поляне, а потом по джунглям, и слушать, слушать без конца своих друзей:
— А Катя — лучшая пловчиха в мире!
— Она и дерется лучше всех!
— И лучше всех скачет на лошади!
— А Валя, Валя! Такая классная подруга! Не скажешь, что отличница…
И надо сказать, что Валиных родителей от этих слов просто распирало от гордости.
— А Гена — самый лучший друг! — кричали дети.
— И лучший в мире рыболов!
— И лучший подручный кузнеца!
— А Люда стала королевой! — сказал кто-то.
И все замолчали.
Они уже успели рассказать старшим, как ей это удалось.
— Что ж, — вздохнула Катина мама. — Этого и следовало ожидать! Девочка росла, лишенная любви. И вот — пожалуйста. Теперь она готова ради успеха принести в жертву всех своих друзей. Какой еще она могла бы вырасти? Чудес на свете не бывает…
— Нет? — удивилась Даша.
— Увы, нет, — ответил Пашин папа.
— Если растить кого-то без любви, и он бы вырос хорошим, добрым человеком — это бы было величайшим чудом в мире, — сказала Катина мама. — Но такого, поверь мне, просто не может быть…
С минуту все шагали молча. Потом Генкина мама сказала невпопад:
— А я так думаю, что ее просто мало били дома.
— Нет, много, много! — хором заговорили девочки. — Мы в физкультурной раздевалке
— Послушай-ка, соседка! — строго сказал Генкиной маме Дашин папа. — Ты это, Генку бить завязывай. А то ведь люди же кругом. Общественность.
— Чего? — удивилась Генкина мать.
— Того, — объяснил Дашин папа. — Общественность, я говорю. Нам через стенку все слыхать. Если еще услышим, что ты рукам волю даешь, то мы с супругой сразу к тебе меры примем. В милицию пойдем. Так, Светка?
— Так, — согласилась Светлана Карповна.
Генкина мама поджала губы и промолчала. Но через несколько шагов ей захотелось все же взять верх, отспорить свою правоту.
— Ведь это Дашка увела всех наших детей на остров! — сказала она. — Неужто ты не накажешь ее за это, Светка?
Светлана Карповна шагала, погрузившись в свои мысли.
— А? Что такое? — переспросила она.
— Что, что? Я говорю тебе: подумай! Ведь надо что-то делать!
— Да что там делать? — отозвался вместо Светланы Карповны Пашкин отец, и у него тоже получилось невпопад. — Я думаю, что ничего не надо делать! По крайней мере, о частной гимназии для Пашки и речи быть не может. Где еще у парня будут такие же друзья?
— В школе бы уладить, — вздохнула мама Вали. — А то ведь как? Вернемся — и начнется… Запишут всем прогулы, понаставят двоек…
— Это они могут, — вздохнула мама Кати. — Вот когда Катя ездила зимой на соревнования…
— Уладим в школе как-нибудь, — не очень уверенно сказал Пашин отец.
Дашин отец поскреб затылок и предложил:
— Может, попробуем все объяснить? Пусть директриса придет в гости, залезет к нам под стол…
— Да не о том я говорю, — сердито перебила Генкина мать. — Я тебя спрашиваю, Светка: ты-то сама — что с дочерью будешь делать?
— Я? — снова переспросила Светлана Карповна. — Ты знаешь, я решила, что пойду учиться. Будем с Дашей вместе по вечерам садиться за уроки…
Все удивленно посмотрели на нее.
— Охота вам в вашем возрасте напрягать мозги? — спросила Трасельвина Валтасаровна. — Даже я…
— В каком таком возрасте? — сказала Светлана Карповна. — Я еще молодая. Голова свежая. Справлюсь! Я еще пятьсот лет назад решила: вернусь домой — сразу же подаю документы на исторический факультет.
Конец