«Давай-давай, сыночки!» : о кино и не только
Шрифт:
Камера должна внимательно осматривать Нонну… а Нонна просыпается от сомнамбулы…
Дети вносят чашки. Любочка делает это, ни разу не взглянув на Вавилову. Любопытство распирает семью, включая бабушку…
Зверь диковен и притягивает. Игорёк влез на руки… Мария и мама выпроваживают – всё это на диалоге.
(Не надо бояться детей, они неотъемлемы. После купания голые, в полотенцах, одеялах.)
Например:
1. Самоубийство.
Самоубийства собственно нет. Есть невеселая мысль – «хорошо бы» и твердое (до наивности твердое) убеждение – «нельзя». Надо мести пол.
«Стыдно!.. Стыдно, товарищ комиссар!» – «Что? – отозвалась Мария… – Вы уже встали»…
Клавдия тяжело присела, положив пистолет на стол. (Потом стала его, угрюмая, чистить.)
2. Сообщение о беременности.
Человек с пистолетом о ребенке – неплохо… Мария перед пистолетом и дети – неплохо. Перепугавшийся ребенок – годится…
Клавдия ничего не замечала. С трудом отвлекалась на бытовые проблемы, как то: чай и самовар, сахар и дети…
В паузах (обязательных и долгих) лязгает пистолет… выматываются дети…
– Не сердитесь на мужа… Он добрый человек… он же не знал… если он узнает, он будет только рад… Он так любит детей (часы принесла)…
– Муж у вас хороший, – задумчиво сказала Вавилова и замолчала.
– Почему вы так думаете? – зардевшись, спросила Мария.
– Он жив… – усмехнулась Вавилова. – С руками и ногами…
Мария замолкла… Моргнула, не поняв Клавдию, и неожиданно сказала:
– Поздно уже… а его нет…
– Избаловались мужики… чего и говорить… Пьет?
– Что вы, упаси Бог! – соврала Мария. – У нас дети!
(Магазаник шел пьяный.)
(Ха? Еще день!)
Ночь… платье… Всё еще стук машинки, переходящий в пулемет… потом лошади…
Потом спит Вавилова…
И брачная ночь…
Первое слово после… Интересно… не представляю ее себе в платье… Ефим… Ха-ха… Ефим… А ты бы не против, а? (Ефим спал…)
Тунтер… (обняла и заснула).
Осколок зеркала… Платье на кровати…
Стирка. Обливание водой…
Сняла бусы… вышла… наезд на бусы… играет солнце… мухи… бусы упали, запрыгали.
Сидит в платье. Отдали кровать. – Крик!
Беготня… На полу у своей двери… Мария командует, не донесем на стол… Постелили… дети несут подушки… одеваются наволочки… простыни… влажные простыни… Мария убегает. Все помогают…
– Умм (первый стон).
– Нет воды… – внятно ответила Вавилова…
– Что? – спросила Люба.
– Схватка…
– Коля! – держала Клавдия Магазаника за руку. – Ты живой?
– Коля, – гладила она его руку… – Ты не виноват… Коля, у меня ребеночек…
– Ты, Ефим, частник! Частник!
– Все мы часть целого…
– Это другое…
Пьет Вавилова (после коней).
– Спасибо… Коля… Живой?.. Молодец… Я вот всё… Кончаюсь… Не сержусь… Коля…
– Это Ефим.
– Ефим частник… частник…
– Все мы частники… часть от целого…
– Нет… Это ты брось… мы часть от мировой революции… Верно, Коля? Иначе кончено!.. А любовь? А? Зачем она, Коля? Зачем она мировой революции… Что это… Ой, Коля… Что
– Это ничего… это вторая схватка…
Акушерка бьет по лицу… бьет по лицу…
– Умерла?
– Вон! Все отсюда… – Мария выпроваживает всех…
Панорама на старухе, старуха молится, шевеля одними губами…
Мария выталкивает всех за окно…
Бьет по лицу! Закрывает и открывает глаза Вавиловой.
Вавилова взялась за сердце, садится на столе. Выталкивает баб. Хочет встать!
– Врете! Полк! Шашки наголо! Речь говорить буду! Бей их! Упала…
(Только бы живой…)
Пустая комната… На столе Вавилова… (Плачет ребенок… заливается…)
Калитка… Вывела Марию в обмороке… Привела в чувство…
– У нас родился мальчик, – белыми губами сказала Вавилова…
Плачет ребенок… спокойная Клавдия… Взяла ребенка, плачет… Гром! Ливень забарабанил по стеклу… Плачет Вавилова…
1966
Внимание, черепаха! (Мосфильм, 1970)
Телеграмма (Мосфильм, 1971)
Авторы сценариев Семен Лунгин, Илья Нусинов
Режиссер Ролан Быков
Мои авторы [7]
Кинодраматурги Илья Нусинов и Семен Лунгин – мои авторы. На киностудии «Мосфильм» я поставил подряд два фильма по их сценариям: «Внимание, черепаха!» (1969–1970) и «Телеграмма» (1970–1971). Они мои авторы, я их режиссер – это уже на всю жизнь, из песни слова не выкинуть. Я не смогу, да и не хочу быть объективным по отношению к ним. Я именно пристрастен, потому что люблю их и горжусь ими.
Творческие взаимоотношения сценаристов и режиссеров – предмет бесконечных исследований, споров и дискуссий. Это стало модой. Сегодня мы широко обсуждаем взаимодействие в хоккейных звеньях, футбольных командах и творческих содружествах.
7
Предисловие к книге «Внимание, черепаха! Телеграмма» (М.: Искусство, 1975).
Когда фильм получается – особых проблем нет. Знаменитый треугольник автор – режиссер – актер определяется критикой как образцово-равносторонний: автор отобразил, режиссер вскрыл, актер воспроизвел. В итоге – творческая удача как результат коллективного прилежания.
Когда же фильм не получается, геометрия творческого содружества становится совершенно иной. Знаменитый треугольник неожиданно превращается в порочный и замкнутый круг, и вопрос ставится ребром: «Так кто же, в конце концов, первый?! Автор, режиссер или актер? Кто первый, кто главный и, стало быть, кто виноват?!» Тут уже стороны впадают в теории, как в амбицию, и дискуссия разворачивается на уровне знаменитого средневекового спора, что было вначале, яйцо или курица.