Давай начнём все с начала
Шрифт:
Донор, эко и я — счастливая мама с малышом.
Эта мысль греет внутри теплом, я поднимаюсь, иду в ванную и вздрагиваю от своего собственного отражения. Огромные синяки под глазами, красные глаза, бледная словно белая бумага кожа. Такой я себя не помню не разу.
Умываюсь и достаю свою коробку с косметикой. Красится я не любила, хоть и умела. Выступления, торжественные вечера, туда да, а просто на работу к детям, в поход по магазинам не видела смысла. Природа, спасибо, не обделила, и я выглядела очень неплохо и просто без косметики.
С наложением тонального крема и румян лицо
После кофе одеваюсь, захватываю солнечные очки и выхожу. В подъезде окликает консьерж.
— Армина, доброе утро. Для вас передали, я помню ваши предпочтения, не пустила курьера, он оставил тут.
— Здравствуйте, спасибо, а что там?
— Посмотрите, какая красота.
Я смотрю на огромный букет сирени, который показывает женщина, и улыбаюсь.
Запах весны, запах детства…
Сразу вспоминается небольшой домик, в котором я выросла, и куст сирени под моим окном. В тёплые весенние вечера я любила открывать окно, запах сирени проникал, окутывал комнату, и я засыпала, полная мечтаний о том, как стану знаменитой балериной…
— Спасибо, я заберу вечером.
Женщина кивает, желает хорошего дня, а я иду к машине и еду на работу.
У входа вижу Георгия с Лилей, которые синхронно улыбаются, малышка машет рукой.
— Доброе утро, Армина.
— Доброе, привет, Лилечка, — улыбаюсь малышке.
— Вы говорили, Лиля может присутствовать на занятиях.
— Да, конечно. Думаю, мы пойдём, — перевожу взгляд на телефон, намекая на время, но, кажется, и я, и мужчина понимаем, что я не опаздываю. Мне просто не нравится его взгляд и настрой сейчас. Он явно хочет перейти черту дружеских отношений, а мне не хочется отношений, тем более, что я не разобралась ещё со старыми.
— Армина, я бы хотел пригласить вас на ужин. Нет, нет, только не отказывайтесь сразу, — чувствуя, что я откажусь, мужчина сразу же отбивает мою попытку, — ничего такого. Просто дружеская встреча, благодарность, что вы подарили Лиле такой вечер.
Я таю и улыбаюсь, смотря на малышку.
— Я подумаю, — отвечаю, настроенная уже не так отрицательно.
— Тогда жду вашего звонка или смс и не смею задерживать.
Мужчина уходит, а я с Лилей иду в здание. Пока поднимаемся, Лиля без умолку тараторит, а я смотрю на неё.
— Арминочка, — догоняет меня тетя Глаша, наша вахтёр и гардеробщик. — Подожди минуточку. Это тебе передали, сказали лично отдать. Женщина возвращается с таким же большим букетом сирени и вкладывает его в мои руки.
Я киваю в знак благодарности и захожу с цветами в кабинет, примечая записку в цветах.
Ставлю букет в вазу и пробегаюсь глазами по записке.
«Надеюсь, мне удалось хотя бы на секунду вернуть тебя в детство»
По телу одновременно пробегает боль и что-то екает приятное в душе. Это мило….
Можно многое сказать о Савелие Громове. Кто-то скажет: беспринципный бизнесмен, идущий по головам, владелец алмазных шахт, заводов, пароходов и коллекционер всего редкого; кто-то вспомнит его тысячи любовниц и громкие дела отца, о которых и сейчас нет-нет, да шепчутся до сих пор, передавая
Зарывшись в букет, я вздохнула аромат и смахнула слезу.
Перед глазами проплыл вчерашний вечер. Его новая семья, избранница.
«Ты обещала» — я будто снова услышала слова девушки.
— Армина Богдановна, вы плачете?
Я повернула голову и посмотрела на Лилю. Я совсем забыла, что она была тут.
— Нет, нет, малыш. Тебе показалось, — наклонилась я к девочке, а она ловко стёрла слезинки.
— Соринка, но ты ведь маленькая феечка, одним движением смогла все исправить.
Девочка подарила улыбку, а я обняла ее. Стало легче, а потом дверь открылась и вбежали другие девочки. Занятие быстро поглотило меня, как и девочки, которые требовали внимания.
По окончании занятия я подарила букет Раисе Витальевна, бывшая прима приняла его с грацией истинной богини сцены.
— Арминочка детка умеешь ты дарить подарки, — выдала она обнимая меня и зарываясь в огромный букет.
— Давно не дарили таких букетов, воистину королевский.
Я улыбнулась на последние слова женщины. Савелий Громов воистину любил роскошь во всём. Сразу же вспомнилась ванная комната, когда я впервые попала в его дом. В углу зеркала были выложены бриллиантами инициалы заглавных букв его имени и фамилии. После того случая я не удивляюсь ничему, что связано с Савелием. Роскошь была его вторым «Я», причём во всём. Он не любил ею кичиться, но с лёгкостью и каким-то обычным состоянием излучал и создавал ее возле себя.
Отбросив воспоминания, я переоделась, закрыла кабинет, попрощалась со всеми, кто встретился на пути, и направилась к своей машине.
Хотелось домой, залезть под плед, посмотреть душевный фильм и больше ни о чем не думать. Выруливая с парковки, я всё обдумывала, какой фильм я хочу посмотреть, как приметила знакомый ранее тёмный джип. Он неотрывно следовал за мной, что напрягало. Возникло знакомое состояние будто я нахожусь на витрине, и меня со всех сторон рассматривают. Пару раз я попыталась оторваться, но, осознав бессмысленность своих действий, забросила эту идею и, включив погромче музыку, продолжила путь к дому и перестала смотреть, едет ли за мной машина.
Войдя в подъезд, я бросила взгляд на консьержку, которая подалась ко мне с вынутыми из вазы цветами.
— Оставьте себе, — отрезала я тут же холодно, что не скрылосьот женщины. — И пожалуйста, впредь, если будут цветы, не принимайте их или забирайте себе, мне они не нужны.
Если консьержка удивилась моим словам, то промолчала.
Как показала неделя, цветы были, и много. Их приносили домой, где я каждый раз отказывалась их принимать у консьержки, и на работу, где вахтёр тетя Глаша строила догадки, кто мне дарит такие букеты. Хоть я их не принимала, но душу они грели. Моя эгоистичная черта, которая вырывалась в такие моменты, ликовала. Что-то мне подсказывало — своей любовнице Савва не дарил таких букетов.