Давай познакомимся!

Катенина София

— Что это? — шепотом спросила я у Алены, которая, повизгивая, рылась в платьях. Любопытство боролось во мне со здравым смыслом; в квартире Маргариты, где в прихожей висел подлинник Энди Уорхолла, а из шкафа на меня смотрели пятьдесят пар туфелек Yves Saint Laurent, пахнущих новой кожей, я была готова наткнуться на дверь в Зазеркалье, откуда выскочит белый кролик в шляпе.

И да, я побегу за ним.

— Сейчас. — Перешагивая через ворох кожаных сумок, Алена решительно двинулась к дверце — она тоже рвалась на встречу с неведомым.

Алена осторожно повернула ручку, и на нас пахнуло холодом. Из-за дверцы повалил таинственный ледяной пар; вглядевшись во мрак, мы обнаружили еще одну, темную, комнату, в которой на плечиках висели

какие-то грузные безголовые фигуры. Наверное, здесь Марго складывает трупы тех, кто не кладет ее сумки на место. Мне стало по-настоящему жутко.

— Холодильник для шуб! — восторженно запищала Алена. — Твоя начальница просто олигарх! Она тут еще и свитерочки хранит, наверное, чтобы моль не съела. Какой шик! — Неугомонная подруга уже нацепила длинную, в пол, белую шубку и семенила к зеркалу. — А мне идет... — прихорашивалась она. — Жалко, что сейчас не зима!

— Быстро собираемся, у нас через двадцать минут запись в салон, — заторопилась я.

— А ты что наденешь? — Алена держала в одной руке две сумки, а второй жадно сжимала несколько вешалок с платьями.

— Я пойду в своем, — буркнула я. Примерив несколько вещей, я не могла отделаться от ощущения буренки, нацепившей парадное седло. — А ты быстрее определяйся!

Через полчаса мы с Аленой вывалились из квартиры Марго, к сдержанному восторгу вежливой домработницы. После Алены филиппинке небось придется делать генеральную уборку. Моя подруга, вынесшая половину Маргошиного гардероба, теперь выглядела как благополучная жена арабского шейха, которой за примерное поведение разрешили на вечерок снять паранджу. Она надела сразу все самое дорогое и вызывающее, что смогла обнаружить: в руках у Алены красовалась желтая Birkin из страусиной кожи, на плечах покоилось вязаное болеро из розовой шиншиллы. Для открытия выставки Алена выбрала шелковое дизайнерское платье сложного кроя с огромным вырезом, заканчивающимся в районе Алениного пупка. Увидев вырез, я разрешила Алене прикрыться болеро. С трудом переставляя ноги в ярких туфельках из новой коллекции Versace, Алена доковыляла до дверцы такси.

— Если ты не вернешь все эти шмотки — и особенно сумку! — завтра до полудня, меня уволят и, возможно, убьют, — напомнила я разодетой в пух и прах Алене. Но, глядя на ее совершенно счастливую и важную физиономию, я невольно улыбнулась. — Нас, пожалуйста, на Пятницкую, в салон красоты.

Где-то в половине восьмого, с элегантной задержкой, как и полагает занятым светским дамам, мы добрались до улицы Образцова и вошли в кирпичное здание «Гаража» — образцово-показательного центра современного искусства, где располагалась выставка произведений многообещающего современного художника Михаила Гнатюка.

— Я ожидала увидеть картины, — пробормотала Алена, взглянув на стены. Экспозиция, как гласила листовка, полученная в обмен на приглашение на входе, была посвящена женскому оргазму и представляла собой видеоинсталляции с участием звезд мирового кинематографа. На стенах и даже потолке известные и не очень известные звезды старательно изображали то, в чем Михаил Гнатюк наметанным глазом современного художника распознал кульминацию сексуального акта.

— Завораживает, — согласилась я и потянулась за шампанским. На трезвую голову современное искусство в таких количествах было воспринимать сложновато.

Через несколько минут здесь было уже две выставки. На одной демонстрировали многообразие форм женского оргазма, на другой экспонировалась Алена, дрейфующая среди звезд российского шоу-бизнеса. Она быстро вжилась в роль богемной красотки и с удовольствием позировала папарацци, одной рукой обнимая автора выставки, а другой сжимая драгоценную Birkin. Кажется, она набросилась на Гнатюка и наговорила комплиментов; ведь в чем в чем, а в женском оргазме Алена разбиралась блестяще.

Меня мало занимал светский успех подруги. Я медленно обходила постепенно наполняющийся зал, внимательно разглядывая прибывающих гостей.

Мы с Аленой приехали как раз вовремя. Здесь пока еще были все: добрая половина русского списка Forbes и их блестящие спутницы, перемежаемые главными редакторами модной глянцевой прессы. Судя по публике, дела у Михаила Гнатюка шли более чем превосходно! Большой зал был доверху набит мужчинами в костюмах и шикарными дамами, и в какой-то момент я запаниковала, что не смогу пробраться через толпу, чтобы рассмотреть всех участников и хотя бы попытаться выполнить задание Марго. По углам сиротливо жались участники многочисленных «Фабрик звезд», нарядные и напряженные, словно первоклассники на новогодней елке, в центре выделялась точеная фигурка Ульяны Цейтлиной. Я с облегчением увидела, что Алена была не единственной, кто надел меха в разгар лета: на Ульяне тоже красовалось что-то напоминающее роскошную горжетку. Рассекая толпу, к виновнику праздника двигались три грации — высоченные дивы из коллектива «Мобильные блондинки», одетые в практически одинаковые платья модного в этом сезоне цвета бедра испуганной нимфы. Они и сами напоминали ожившие греческие статуи, у которых вдруг выросли неправдоподобно длинные стройные ноги.

— Как вам вот эта? — Чуть насмешливый голос обращался к кому-то рядом со мной. — По-моему, правдоподобно.

Прямо передо мной мелькало нечто, напоминающее сцену с изнасилованием Моники Белуччи в фильме «Необратимость». Лицо актрисы было покрыто капельками пота и выражало такое напряжение, как будто она только что разгрузила машину кирпича.

— Я неправ? — Насмешливый незнакомец стоял сбоку от меня. Я повернулась и поняла — он обращается именно ко мне.

— Мм... — улыбнулась я. — Конечно, я не эксперт, но мне кажется, все обычно бывает немного... легче.

— Надо же. А я думал, что это будет очередная бесполезная вечеринка. Развиваюсь на глазах! — Незнакомец искренне расхохотался.

Он был невероятно красив. Высокий, загорелый, темноволосый. Мистер Большая Проблема. Я невольно загляделась на его гладко выбритые щеки, идеально выглаженную рубашку светлолилового цвета и бежевый летний пиджак в клетку в тон. На руке не было кольца — и это было прекрасно и ужасно одновременно. Он казался таким очаровательным, и все же подходил мне не больше, чем сумка Birkin моей Алене. На такую сумку надо было записываться за два года, а такого парня и вовсе стоило ждать всю жизнь. Интересно, где заканчивается очередь и осталась ли парочка таких в продаже? И, в соответствии с законами подлости, конечно, сейчас из-за какой-нибудь скульптуры появится роскошная спутница этого нахала... и будет в ней метра два роста. Размечталась, Катечка!

Но из-за стилизованной дорической колонны выплыла лишь изрядно заправившаяся шампанским Аленка. Она раскраснелась, расстегнула шиншилловое болеро и по-хозяйски помахивала желтой сумочкой.

— Боже, это самая публичная имитация оргазма из тех, в которых я участвовала, — громко заявила Алена. — Катя, Гнатюк меня, кажется, клеит.

— Художник? — удивилась я.

— Ну да. Несколько раз спросил, посещу ли я афтепати. Кстати, мы туда идем?

— Идем, — вздохнула я. Конечно же роскошный незнакомец уже по-приятельски болтал с девушкой, в которой я, присмотревшись, угадала редактора светской хроники Vogue. Интересно, кто он такой и с кем пришел?

Марго и не предполагала, что ее младший рекрутер будет просто развлекаться на вечеринке. Судя по заданию, мне нужно было пообщаться с двумя возможными кандидатами для топ-менеджера издательского дома. У одного из кандидатов не было фотографии, а второго я все никак не могла разглядеть в толпе. Наверняка он попросту пропустил вечеринку. «Что ж, будем веселиться, раз работать не получается», — подумала я и взяла с подноса официанта высокий бокал, в котором плавали розовые лепестки, покрытые чем-то блестящим. «Молекулярный коктейль с восемнадцатикаратным золотом», — пояснил официант. Я посмотрела в бокал с уважением.