Давай, расплачивайся
Шрифт:
— Ну, скажи. Посмотрим.
— Спасибо, но давай завтра. На сегодня с меня хватит, — произнесла немного раздраженно.
Вновь открыв холодильник, я достала оттуда морковку, краем глаза замечая, что Лонго сел на диван. Вальяжно. Словно это был его дом, а я тут лишь нежеланная гостья.
То, что он жестокий ублюдок, я уже уяснила. По хорошему, чисто из соображения собственной безопасности, мне следовало бы сказать ему уйти. Да и вообще желать этого, как ничто другое.
Но, черт, я не могла.
Нельзя позволять им победить меня. Придет
— Думаю, ты уже понял, что горячей воды в этом доме нет, — не оборачиваясь к Матео, я начала очищать морковку. — Да и тут семь ванных комнат, но вода есть только в двух. В остальных проблема с сантехникой. Ты можешь пользоваться той ванной комнатой, в которой принимал душ. Если потребуется горячая вода, вон там пятилитровые кастрюли, — я пальцем указала на шкафчик под раковиной. — Греешь воду на плите и несешь в ванную.
Сняв с плиты сковороду, я убрала с нее лук и пошла мыть, для того, чтобы обжарить морковку.
— Такая же ситуация и с электричеством. В большинстве комнат его нет. Проводка сгнила, — кончиком пальца почесав переносицу, я попыталась понять, куда лучше разместить Лонго. — Пока что займешь ту спальню, которая находится рядом с моей. Она нормальная.
Прошлым летом, я в своей комнате красила стены и временно жила там. Поэтому, эту комнату даже можно назвать жилой. Позже найду другую более-менее нормальную спальню, которая будет подальше от меня и отселю туда Матео.
Хотя, я все же надеялась, что этого «позже» не будет. Что уже скоро Гаспар одумается и его старший сын покинет мой дом.
Повернув голову, я увидела то, что Лонго безразличным взглядом смотрел на обветшалые, уже покосившиеся шкафчики.
— И почему же ты живешь на этой свалке?
Лишь один вопрос, а меня от него гневом прошибло. Как вспышка. Или даже удар.
— Не смей так назвать это место, — я с такой силой сжала ручку сковороды, что пальцы даже обдало болью. — Этот дом не свалка. Он — наследие и величие моей семьи. И, несмотря на то, что это наследие сейчас не в самом лучшем своем виде, придет время и я его, черт раздери, подниму.
Я еще много чего хотела сказать. Гневного. Даже несдержанного. И, возможно, по мне это даже было видно. Уж слишком сильно меня разозлили слова Лонго, но, в итоге, я прикусила кончик языка и отвернулась. Пусть он идет к черту.
Подождав, пока сковорода разогреется, я высыпала на нее морковку. Всячески старалась делать вид, что Матео не существует, но в итоге не выдержала. Обернулась к нему и спросила:
— Может, ты все-таки оденешься? Неприлично ходить практически голым перед девушкой.
По взгляду Лонго я поняла, что как таковой девушкой он меня не считает, но вслух он это не озвучил.
— Терпи мое неприличие, — он еле заметно наклонил голову набок. И почему мне показалось, что мое понимание неприличного ему показалось идиотским? —
До меня только после этих слов дошло, что про что-то такое я читала в договоре. О том, что переходя ко мне, Матео лишается всего, что касалось его отца. Одежды тоже? А ведь он и правда приехал без ничего.
Отвернувшись к плите, я перемешала морковку. Некоторое время очень сильно сомневалась, но потом все же произнесла:
— Пошли. Я кое-что тебе покажу.
Убрав сковороду с огня, я пошла к выходу из кухни. Почему-то создавалось ощущение, что Матео не собирался идти за мной, но все же сделал это.
Молча мы поднялись на второй этаж и я открыла одну из дальних комнат. Там было много коробок, которые я обмотала пленкой, чтобы содержимое не трогала сырость. И сейчас, просмотрев их нумерацию, я открыла ту, на которой была цифра «два».
— Вот. Это одежда моего отца, — я очень бережно достала рубашку. — У меня папа был огромным, но ты тоже далеко не маленький. Думаю, тебе подойдет его одежда. И… Если честно, я не очень хочу ее тебе давать, но лучше так, чем ты сейчас заболеешь. Лечить тебя я точно не буду.
Так же бережно положив рубашку обратно в коробку, я пододвинула ее к Лонго. До сих пор меня изнутри жгло от нежелания давать ему эти вещи, но на улице глубокая осень, а отопления в доме не было. Лишь один обогреватель, который я уже притащила на кухню, но толка от него было мало.
— Ты так сильно любила своего отца? — Лонго скользнул взглядом по тому, с какой бережностью я относилась даже к коробке. К вещам в ней — тем более.
Я решила не отвечать на этот вопрос, но подумала о том, что наши с Матео отцы ведь когда-то дружили. Может, мы даже в детстве виделись. Правда, я все равно этого не помнила. Когда отец был жив, моя жизнь была слишком насыщенной и определенные моменты запоминались не особо явно. Хотя, когда я пробиралась в дом Гаспара Лонго, поняла, что отдаленно его помнила.
— Иди, оденься, — сказала, поднимаясь на ноги.
— Мне это не нужно, — Лонго отвел взгляд от коробки и посмотрел на меня. — Мне скоро привезут одежду.
— Но ты же сказал, что у тебя ее нет.
— Сейчас — нет. Но это не означает, что я вообще лишен ее.
— Так в договоре, кажется, было написано, что у тебя забирают все, что касалось твоей прежней жизни.
— Того, что шло от Ндрангеты и моего отца, — Лонго пустым взглядом окинул остальные коробки. — Эти счета заблокированы.
До сих пор для меня был непонятен тот договор. В какой-то степени даже неприемлем, но Матео с таким безразличием сказал про заблокированные счета, словно ему на них вообще было глубоко плевать. Больше, чем на что либо другое в этом мире.
— Но ты, оказывается, с придурью. Я тебя только что утопить пытался, а ты переживаешь, чтобы я не замерз.
— Насчет этого не переживай. Я ничего не забыла. Я вообще злопамятная, — закрыв коробку, я поставила ее на место. — Рано или поздно, но ты за это поплатишься.