Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— То-то вы проспали аж до обеда! И до сих пор слабее котенка!
— Глупости! Я в порядке и могу встать, — Амалия откинула одеяло, вскочила и невольно ухватилась за столбик балдахина, голова кружилась.
— Вот— вот, — проворчала Герда, почти силой укладывая её обратно в кровать, — Так что лежите, и так вон одни глаза остались!
Девушка хотела возразить, но, говоря по правде, она действительно устала, поэтому идея о том, чтобы полежать несколько часов в кровати, была весьма заманчива.
Словно послушное дитя, она позволила служанке
Чуть позже ей принесли букет от барона Фриша. Адъютант Его Величества желал скорейшего выздоровления. Затем доставили еще один, на этот раз — от шефа жандармерии. Мари сменила Герду, девушки поболтали, затем фрейлина, очаровательно краснея, сообщила, что барон Фриш сделал ей предложение, и она его приняла. Свадьба состоится, как только в Империи закончится траур.
Улыбнувшись, Амалия поздравила её и с горечью подумала, что, хотя бы подруга будет счастлива.
— И ведь это все благодаря вам! — воскликнула Мари.
— Глупости, я вообще ничего не сделала, чтобы посодействовать вашему счастью!
— Вы назначили меня фрейлиной, если бы не это… Эдмунд… барон Фриш никогда бы не заметил меня.
— Вам придется привыкнуть называть его по имени, — заметила Амалия, — Он уже просил вашей руки у ваших родителей?
— Да, оказывается, он ездил к ним еще позавчера, разумеется, они согласились, — Мари прикусила губу.
— Вас что-то смущает?
— Нет… то есть — да, — фрейлина внимательно посмотрела на Амалию, — Все случилось очень быстро…
— И теперь вы в растерянности, — подсказала контесса. Девушка изумленно распахнула глаза:
— Это так заметно?
Амалия почти весело кивнула. Заметив, что Мари окончательно смутилась, она поспешила её успокоить, как в свое время герцогиня Норрик успокаивала своих протеже:
— Впрочем, в своем замешательстве вы очаровательны. Успокойтесь, траур в Империи будет длиться еще полгода, за это время вы с вашим женихом сможете узнать друг друга лучше.
Это возымело должный эффект, фрейлина улыбнулась:
— Действительно, как я не подумала об этом!
— Все мы слегка теряемся, когда события касаются именно нас, — Амалия пожала плечами и вновь откинулась на подушки, устало прикрыла глаза, все еще чувствуя предательскую слабость. Мари, решив, что она хочет вздремнуть, поспешила задернуть шторы и тихо села на кресло, стоявшее в углу.
Наверное, успокоенная тишиной, Амалия действительно задремала, потому что, когда она открыла глаза, в комнате уже
Мари уже ушла. Теперь ее место заняла Герда, как всегда, склонившаяся над шитьем.
На этот раз Амалия почувствовала себя почти бодрой. Отметая все возражения служанки, она встала с постели и приказала подать ужин в столовую.
Есть пришлось в одиночестве. Слуги сказали, что Мари вместе с женихом уехала к баронессе Фриш. Амалия не сомневалась, что та с радостью примет её фрейлину как избранницу сына.
Рудольф так и не появился. Амалия хотела спросить о нем, но её удержала гордость. Не стоило терзать себя и его. Несмотря на брак с послом, позор Лиззи несмываемым пятном ложился на всю семью.
Не зная, чем еще себя занять, девушка решила расспросить Герду. Под нажимом служанка рассказала Амалии то, о чем уже два дня судачили все слуги. Оказалось, император Франц всю жизнь скрывал правду о своей первой жене.
Слишком рано выданная замуж, дочь герцога была не готова ни к семейной жизни, ни к обязанностям императрицы. Обладая очень тонкой нервной системой, легка впадавшая то в ярость, то в слезы, она просто начала сходить с ума.
Одна из кухарок, проработавшая в замке всю жизнь, вспомнила, как ходили слухи, что императрица Сесилия покушалась на жизнь мужа и даже в человеческом обличии чуть не вцепилась ему в горло. Видимо, после этого император Франц запер ее, объявив о смерти жены. За обезумевшей императрицей смотрел лакей, один из тех, кто прибыл с Сесилией из Северного королевства. Скорее всего, он был влюблен в свою госпожу и жаждал освободить ее, потому что, одержимый ненавистью к императору, именно он и устроил бурю, в которой погибла императорская семья. Гибель императора ослабила магические узы, и Сесилия смогла покидать свою тюрьму.
Именно лакей и заманил Элизабет в кладовку, намереваясь принести еще одну жертву и прекратить род Лауфенбургов, а после этого открыть правду о своей госпоже, провозгласив её императрицей, но Сесилия, впав в один из своих приступов, просто загрызла его и вырвалась на свободу.
Все это Амалия и обдумывала, медленно прогуливаясь в сопровождении Мари по парку. Судя по сияющему лицу фрейлины, визит к будущей свекрови прошел более чем успешно, и девушка жаждала поделиться подробностями, но сама Амалия была слишком подавлена мыслями о том, что случилось с первой женой Франца, поэтому почти не слушала весело щебечущую Мари. Заметив это, та слегка обиженно замолчала.
— Прости, — контесса повернулась и виновато посмотрела на подругу, — Просто я думаю, как это все ужасно… И что я могла быть на месте Сесилии, я ведь приехала сюда не по своей воле…
Она осеклась, потому что Мари вдруг склонилась в реверансе. Амалия обернулась. Рудольф стоял в нескольких шагах от них. Он смотрел так, что девушка растерялась.
— Добрый день, — сказал она первое, что пришло в голову. Император вздрогнул, поклонился в знак приветствия:
— Рад, что вы чувствуете себя гораздо лучше.