Давай сыграем

Чернова Людмила Николаевна

– Насосала, – уверенно сказал Макс, что не верил в искренность женских чувств и постоянно убеждал нас в их коварной натуре.

– У тебя что ни женщина, то очередная охотница за деньгами, – бросил Роман, тем самым вгоняя его в очередной бессмысленный спор, что длился с того самого дня, как мы стали друзьями.

Мне было двадцать пять, когда, прикрывая задницу одного напористого парнишки, я смог не только выиграть судебный процесс, отвоевав кусок земли для своего подопечного, но и обзавестись в его лице другом. Вскоре он пригласил меня в свой клуб и познакомил

с другими, не менее яркими личностями: Ромой, что пользовался большим успехом у женщин, благодаря своей миловидной внешности и обаянию, помноженным на приличное приданое от его мамочки и Сергеем, что недавно вернулся в родной город ради должности генерального продюсера на местном телеканале и вечно опаздывающим на наши посиделки.

Несмотря на то что все мы были разные, мы стали одной большой дружной семьей.

– Что я пропустил? – прервал мои размышления голос присоединившегося к нам Сергея.

– Ничего нового, эти двое вновь взялись за старое, – закатил я глаза и Сергей громко рассмеялся, отчего Макс с Ромой, прищурившись, взглянули с укором на меня.

Я сделал вид, что ничего не заметил и вновь уткнулся в меню.

«Так, что тут у нас? Сок, чай, пиво, шампанское, вино…»– шел я по списку предлагаемых напитков, понимая, что после сегодняшних событий мой организм требует чего-то более серьезного.

– Я к бару, вам что-нибудь взять? – спросил я у парней, прежде чем уйти на поиски нужного «горячего» напитка.

– Возьми мне яда, а то меня сейчас стошнит от розовых соплей этого Ромео, – широко улыбнулся Макс, давая понять, что это шутка.

– Лучше водки, она на него действует не хуже, – ответил в тон ему Рома, явно намекая, на то, что организм Макса катастрофичным образом реагирует на это пойло. Несмотря на его внушительную комплектацию, Макса могло унести с трех рюмок этого исконно русского напитка, отчего мы неустанно шутим на этот счет.

Макс ядовито взглянул на Рому, что предвещало дальнейшую их словесную битву, поэтому махнув на них рукой, я в ожидании обратился к Сергею, который, выставив вверх три пальца, дал понять, что ему нужно виски. Это жест внедрился у нас после просмотра фильма Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки», где британский шпион таким образом выдал себя, заказав этот напиток.

Двинулся к барной стойке. Людей сегодня было меньше чем обычно. Сказываются летние отпуска. Народ валит на море, подальше от суетной Москвы. Я бы тоже уехал, но работа кипела и мой руководитель, а по совместительству отец, вряд ли бы отпустил.

Поднял руку, чтобы бармен обратил на меня внимание и, встретившись с его взглядом, пытаясь перекричать музыку, сделал заказ:

– Одно виски и водку с мартини, – бармен кивнул, давая понять, что заказ принят.

– Взболтать, но не смешивать? – вдруг услышал я женский голос и только сейчас увидел, что за барной стойкой сидит незнакомая мне брюнетка приятной внешности в черном платье и, улыбаясь чему-то, соломкой мешает коктейль.

«Сексуальная» – мелькает первая мысль, на что я хмурюсь, пытаясь прогнать ненужные мысли.

Никак не прокомментировав всеми известную

фразу, отворачиваюсь и лениво обвожу зал, ощущая спиной прожигающий взгляд незнакомки.

Сжимаю губы, толком не понимая, почему так остро реагирую на ее присутствие и вновь пытаюсь абстрагироваться, но получается с трудом. В паху сладко заныло, и чтобы скрыть свою реакцию, переключаю внимание на сцену, где уже начинается привычный этому времени движ.

Запуск караоке был неким экспериментом для привлечения большего количества народа и разогрева публики перед выступлением приглашенной музыкальной группы.

Пару ударов по микрофону и диджей объявляет первого солиста, который будет открывать караоке-пати. Я лениво скольжу взглядом по сцене, как вдруг, на миг, у меня замирает дыхание, а сердце пропускает удар.

Хрупкие, будто у пианистки, руки бережно принимают микрофон у диджея, и в центр площадки выходит девушка, что начинает мелодично петь какую-то русскую попсовую песню. Мне все равно на слова и музыку, я с восхищением смотрю только на девушку в желтом, что ранее забрала мое сердце.

Забываю про сексуальную незнакомку в черном и полностью растворяюсь в чарующем голосе моей Птички. И хотя я ничего не понимаю в музыке, видимо, еще в детстве по мне изрядно проехался медведь на телеге, голос девушки в желтом затрагивает каждый уголок сердца и дарит чувство спокойствия и блаженства.

Облизываю пересохшие губы и не сразу слышу, как бармен зовет меня.

Отвлекшись на секунду, чтобы рассчитаться и забрать заказ, сталкиваюсь с проницательным взглядом чуть раскосых голубых глаз, что изучающе смотрят на меня. Вздрагиваю от такого цветового контраста и ненароком задерживаю взгляд на ее лице чуть дольше необходимого. Девушка больше не выглядит равнодушной, скорее ее разбирает любопытство.

Она сидит ко мне вполоборота и легонько качает ногой. Я не могу до конца рассмотреть фигуру незнакомки, но ее ключицы настолько красивы, что я на миг забываю о Птичке. Увидев мою заинтересованность, незнакомка победно улыбается и подмигивает мне, отчего выводит из некого оцепенения. Вновь прихожу в себя, напуская маску безразличия и отворачиваюсь. Но ненадолго.

– Грязненько поет, – мои брови удивленно взлетают вверх, когда я слышу томный женский голос, обращенный, видимо, ко мне.

– Простите? – обращаюсь к незнакомке, удостоверяясь в правильности своих суждений.

– Говорю, не тянет верхние ноты, – небрежно отвечает она и бросает на меня быстрый взгляд, оценивая произведенный эффект.

Невероятно! Эта девушка с порнообложки только что, прямым текстом сказала, что моя Птичка хреново поет.

Этой девице удается второй раз застать меня врасплох, и я вновь теряю маску хладнокровия. Видимо, девчонка не в своем уме, раз возомнила себя членом жюри проекта «Голос».

Сжимаю зубы, пытаясь взять себя в руки и не высказать все, что думаю об этой нахальной выскочке и отворачиваюсь, смотря строго на сцену. Пытаюсь сконцентрироваться на пении моей Птички, но безрезультатно. Вместо прежней эйфории чувствую злость и раздражение.