Давай заново
Шрифт:
К тому времени, как стрелки часов со скрипом доползают до половины десятого, мной уже выпито столько эспрессо, что полученным зарядом кофеина и бодрости можно убить слона. Ну или на худой конец загреметь в больницу с симптомами передозировки алкалоидов. Находясь в перевозбуждении с маниакальным блеском в зелёных глазах, каждые пять минут порываюсь набрать его номер и уточнить, когда же его величество соизволит явиться на рабочее место. Часики тикают вторя моему учащённому сердцебиению, терпение неумолимо приближается к нулевой отметке, уступая место злости.
Наконец-то двери лифта разъезжаются и из него выходит парочка. Счастливая до
Но как же наивно со стороны Нади полагать, что совместный приезд на работу, даёт ей какие-то права на Крутилина. Этот цирк даёт лишь пищу для новых слухов. Журналисты, редакторы, да и вообще люди пишущих, творческих профессий, по природе своей обладающие бурной фантазией, непременно начнут обсуждать утреннюю мизансцену, а в итоге ко всему прочему откроют тотализатор на предмет длительности новой лав-стори. Такой пиар может обернуться для Нади, как положительно, так и отрицательно. Хотя не мне надо об этом беспокоиться.
Поравнявшись со мной, Андрей всё же умудряется вырвать свою правую конечность из мертвой хватки. Немного на взводе он роется в кармане куртки, старательно пряча взгляд, склоняя голову максимально низко. Попутно выуживая из него, как фокусник всяческий реквизит: зажигалку, "подушечки" Стиморол, фантики от конфет, крупицы табака. Но только не то что упорно ищет.
Связка ключей чудесным образом появляется из сумочки Нади. Это становится окончательным её триумфом над Крутилиным, таким оглушительным звуком фанфар. Не могу удержаться и не присвистнуть от увиденного, чем обращаю на себя гневный взор Андрея.
Он явно зол, его выдают глаза, приобретающие от подобных эмоций такой глубокий темно-серый оттенок, словно превращаясь в две большие шляпки гвоздя, которые он готов вбить в мою стервозную голову, лишая желания издеваться над положением вещей.
Пухлые губы судорожно кривятся, растягиваясь в тонкую полоску. Вдруг обуревает дикое желание пожалеть бабника попавшего в искусно расставленные сети, но через секунду чувства доброго самаритянина во мне утихают. Сам заварил кашу, пусть сам и хлебает теперь.
Под всеобщий вздох облегчения кабинет открывается и мы втроем укрываемся в нём от начавшегося бурного обсуждения ситуации вне его стен.
— А ты что забыла здесь? Заняться не чем? — окидываю девушку холодным взглядом.
Как же она меня бесит! Вообще-то меня по жизни всегда раздражают люди подобные нашей Смирновой, которые пользуются всеми средствами, доступными и не очень, для достижения целей. А «эта» так отдельная история. Такая везде пролезет, чего только стоило её трудоустройство в нашу редакцию. Её бывший парень, а по совместительству исполняющий обязанности отдела кадров присочинил Наде неплохое резюме и оформил в редакцию наборщиком текста. Но завеса тайны быстро бы слетела, а девушке не терпелось задержаться
— А ты тут кто? Забыла твоего разрешения спросить по поводу моего нахождения здесь.
— Я то по работе здесь. А ты? — поборов волну презрения, интересуюсь у неё, пока ещё спокойным тоном.
— По личному вопросу.
Как всё-таки держит удар. Ты гонишь её в дверь, а она лезет в окно. Просто браво, аплодирую стоя.
— Личные вопросы вне работы, так что вышла отсюда, — как-то не простительно грубо срываюсь на девушку.
Не только им, но даже мне становится понятно, что мой оскорбительный тон излишний. Но как ни странно совесть во мне не просыпается, не шевелится, а лишь лениво зевает. По всей видимости Надя робостью не страдает и не спешит выполнять мою просьбу. Она с мольбой в глазах прожигает в Андрее дыру, ища то ли защиты от меня, то ли простого разрешения эксцесса. Не желая ввязываться в «бабские» разборки, единственный джентльмен среди нас в свою очередь избирает нейтралитет в столь щепетильной ситуации, делая вид, что очень увлечен просмотром каких-то бумаг, но изредка все же подглядывая поверх документов. Естественно, Смирнову коробит выбранная Крутом позиция стороннего наблюдателя, не такой реакции она ожидала от него на мой выпад.
— Андрюш? — взывает Надя к поддержке в его лице, видимо зря, ведь Андрей не встаёт на её сторону, чем собственно сильно огорчает таким отношением, но проливает бальзам на мою душу.
— Надь, через пол часа у нас летучка. Мне надо ознакомиться с шаблонами, — он любезно подталкивает девушку к выходу, подхватив под острый локоток. А перед тем как выставить в коридор, наверняка окончательно разбивает девичье сердце, увернувшись от поцелуя смачно прорисованных алой помадой губ.
— Что это было? — пребывая в легком недоумении, я киваю на дверь, в которую только что была спроважена девушка. — Ты встречаешься со Смирновой?
— Ты же меня знаешь — это временно, — оправдывается Андрей, стараясь не встречаться со мной взглядом.
— Нет ничего более постоянного, чем временное. Наденька похоже явно наметила на тебя другие планы, — откровенно разглядываю друга, касаюсь взглядом взъерошенных волос, а пальцами небрежно распахнутого ворота рубашки, не спеша продевая в петлю незастёгнутую пуговицу. — Вон смотри и ключики твои носит в своей сумочке. Крутилин, ты на крючке.
— Слушай, — неожиданно прерывает контакт, ловя моё запястье. — Мы просто с ней спим, по обоюдному согласию, а это законом не возбраняется. А если тебе с недавних пор некому делать мозги, то советую найти другого кандидата.
В кабинет кто-то врывается без стука, прерывая рвущийся из меня поток негодования и мы вдвоём как по команде оборачиваемся, чтобы посмотреть на этого смельчака. А я даже скрещиваю пальчики, мне очень не хочется снова иметь словесные баталии с якобы "временной" возлюбленной Крута.
Славян замирает на пороге, растягивая губы в дружелюбной полуулыбке. Он похож на провинившегося мальчишку, с взлохмаченной блондинистой чёлкой: глазки так и бегают то в сторону Андрея, то в мою. Двинуться дальше не смеет, так и застыв истуканчиком, прикидывая в голове что может происходить между нами при таком тесном контакте, да ещё и за закрытыми дверями кабинета.