Давид из Назарета

Вступление.

В Галилее Иудейской, на высоких красивых холмах, поросших травами и кустарниками, располагался маленький городок Назарет. Пространство, холмы, воздух, ветер, солнце – они были здесь таковыми от самого сотворения мира. Домики, построенные из известняка, летом под жарким солнцем казались ослепительно белыми, а зимой становились серыми от дождей.

В Назарете жил мальчик. Такой же мальчик, как многие другие из Назарета. Такой же мальчик, как многие мальчики из других поселений – веселый, подвижный, любопытный. Одевался он так же, как и все его сверстники, в льняную тунику

по колено, которую подпоясывал плетеной веревочкой, в жару он повязывал голову куском белой льняной ткани – точь-в-точь, как его отец. Еще у мальчика были деревянные сандалии, которые подарил ему дедушка.

Отец мальчика, Иуда, сын Иосифа, пас овец. Каждое утро каждого дня он уходил со своими стадами на пастбища. Отец так и говорил: «стада», хотя овец у него было немного. Он был добрым хозяином, знал характер и повадки каждой овечки. Когда рождались ягнята, Иуда давал им имена. Отец приветствовал овечек по утрам в загоне и прощался с ними на ночь теми же словами, что и со своими домочадцами.

Мать мальчика, Фамарь, была занята домашним хозяйством и младшими детьми. Давид помогал днем то отцу, то матери. По вечерам он бегал с приятелями.

Перед ужином мама мальчика должна была выйти на улицу и позвать его громко:

– Давид! Давид!

И он бежал домой быстрее ветра, ведь когда еще можно было увидеть всех своих самых близких людей, как ни за ужином. В очаге горел огонь, младшие сестра и брат играли, мать подавала горячие лепешки и овечий сыр. Отец рассказывал о своем стаде и обо всем увиденном и сделанном за день. Давиду было невероятно радостно, что перед сном вся его семья собиралась вместе. Все новости, все свои радости, все печали они доверяли друг другу в вечерних разговорах.

Еще у Давида был дедушка по имени Иосиф. Он знал несколько языков и множество удивительных историй о царях и пророках. Он учил Давида буквам – чертил в пыли палочкой или пальцем знак, а потом говорил, как называется эта буква. Любимой буквой Давида стала буква «далет», ведь это была его буква. Его и царя Давида, который, как поведал ему дедушка, был их далеким предком.

Давид любил приходить к Иосифу. Но не всегда можно было застать дедушку в его небольшом доме, ведь занимался он тем, что строил дома. Был он хорошим каменщиком и плотником. Но в Назарете почти никто ничего не строил, и дедушка уходил на заработки в другие города.

Давид каждый раз провожал Иосифа в путь, помогал ему грузить на ослика всю необходимую поклажу и инструменты, а потом отводил беленькую козочку дедушки в стадо отца, чтобы ей не было скучно одной.

У Давида, как у любого другого человека, была мечта. Он мечтал попасть в город царя Давида – в Вифлеем. О Вифлееме ему тоже рассказал дедушка. И Давид, относя отцу обед или помогая дедушке собираться в дорогу, каждый раз представлял себя путником, идущим в Вифлеем.

Караваны, груженные товарами, проходили мимо Назарета. Давид, пасший овец, видел со склона холма верблюдов, мерно шагавших по дороге, слышал крики погонщиков, даже находил в пыли порой оброненные мелкие монетки. Но в Назарет, насколько Давид помнил, никто не заходил. Рынок здесь был очень мал, а население – бедно. Никто бы не смог купить у торговцев ни ткани, ни украшения, ни

заморские пряности.

Жители Назарета обеспечивали себя всем необходимым сами. Жили они просто и неприхотливо, а если в чем-то вдруг начинали нуждаться, то занимали деньги у соседей и шли в один из соседних городов за покупками. И у Давида даже не было возможности расспросить кого-то о других городах – караваны шли мимо.

Во всем Назарете было всего два человека, которые жили где-то еще, кроме Назарета и были где-то еще, кроме Иерусалима. В Иерусалим жители Назарета ходили на Пасху. Но не все и не всегда – для такой дальней дороги требовалось немало денег, а назаретяне жили бедно. И лишь Иосиф и старый египтянин бывали в других городах, и Давид жадно их расспрашивал.

Давид всегда удивлялся и самим рассказам о путешествиях, и манере рассказчиков говорить. Иосиф рассказывал спокойно и медленно, не оставляя своего начатого дела, лишь время от времени обменивался с внуком быстрыми взглядами. Старый египтянин, напротив, бросал сразу же все свои дела, даже если говорил до этого, что дел много и он ничего не успевает; рассказывал он быстро, громко, размахивал руками и гримасничал.

Но Давиду нравились и те, и другие рассказы. Но иногда он думал: «Да, все-таки хорошо, что дедушка и египтянин не были в один и тех же городах, иначе мне пришлось бы выбирать, чье путешествие было интереснее».

Иосиф рассказывал Давиду об Иерусалиме, где находился великий храм, о Сепфорисе, в котором дедушка много трудился, о Кане, где ему доводилось бывать и работать много лет назад… Но в Вифлееме Иосиф не был. Старый египтянин рассказывал Давиду о жаркой пустыне, где на солнце раскалывались камни, о долгожданных оазисах, где пальмы давали защиту от солнца и пищу любому путнику, о пирамидах, похожих на горы, в которых были захоронены египетские цари прошлого, но и он не был в Вифлееме. И Вифлеем представлялся Давиду чем-то сказочным, словно составленным из кусочков рассказов дедушки и египтянина. Давид видел Вифлеем даже во снах, и город царя Давида представлялся ему огромным, шумным и прекрасным.

Как-то он заговорил со своим приятелем Осией о том, что на свете есть другие города.

– Но нам все равно в них не попасть, – ответил мальчик. – Разве это хорошо – оставить родной дом и пойти куда-то только ради того, чтобы поглазеть на дома и других людей, которые тебя и знать-то не знают?

Давид был озадачен, ведь он считал, что Вифлеем ждет его.

И тогда Давид как бы невзначай спросил отца:

– Неужели тебе не хотелось бы оставить свои пастбища, чтобы посмотреть, что находится вон за теми холмами, – и он махнул рукой куда-то за горизонт.

Отец улыбнулся и обнял его.

– Нет, сын мой, – сказал он спокойно, – дальние дороги не для меня. Мне нравится быть здесь, в тишине, с моими стадами. Мои глаза привыкли смотреть на овец, вглядываться вдаль, подмечать, не захромал ли кто, не подбирается ли из-за кустов хищник. Моя жизнь идет здесь, и я всем доволен. Но если ты в один день захочешь уйти из Назарета, чтобы посмотреть на этот мир, то я не буду тебя держать. Не чувствуй себя обязанным жить только здесь. Мы, твоя семья, будем в Назарете, а ты можешь идти вперед.