Давно пора
Шрифт:
— Какого черта, я Вас спрашиваю?! — это Санька буйствует.
— Ссапиль, сбавь тон, — начальник заставы был не настроен терпеть истерики молодой полуаристо.
— Я сбавлю тон тогда, когда мне внятно ответят, откуда в часе от заставы пятьдесят гоблинов? Это ВАША территория, и она ДОЛЖНА быть безопасна. Для чего? Для того, чтоб группа разведки после НЕДЕЛЬНОГО перехода могла расслабиться и просто ИДТИ на ночлег! — Сашкины глаза покрылись ледяной коркой, кожа начала блестеть, будто роса появилась, она смотрела прямо в глаза начкара и ждала прямого ответа.
Уважаю.
— Крайний дозор вернулся час назад и не заметил ни одного признака присутствия гоблинов, гноллов или кобольдов на вверенной нам территории, — этот тоже не из робкого десятка, оно и понятно, в начкары просто так не попадают.
— Но ОНИ ТАМ БЫЛИ!
— Сань, успокойся, — я устал от этой перепалки и хотел просто пожрать и выспаться.
— Иди в Бездну! Я успокоюсь, когда получу ответы, — оп, а вот это неожиданно, я поднял бровь. Ощущение будто бы на меня собственная собака загавкала.
Или не собственная?
— Ну и пойду, — я просто пожал плечами, сделав вид, что так и надо и прошел мимо дозорного, — сегодня спишь на полу.
Я ожидал чего угодно, но позади взбешенная баба лишь шумно дышала, видимо, пытаясь придумать достойный ответ.
Хе–хе, люблю вот так делать.
За неделю мы ни разу не встретили глубинных гномов, хотя я специально иногда уводил наш отряд в сторону территорий коротышек, под предлогом, что очень хочу посмотреть на гномиков. Не редко и сам сваливал во время своего дежурства, пока мои компаньоны спали. Ненадолго, и оставляя паучков наблюдать за лагерем. Ничего. Как будто меня специально стороной обходят, суки.
— Марк, — у нас была общая комната на четыре места, Сашка последняя ушла на помывку и вот вернулась.
— Хуярк! Алактон, расскажи этой высокомерной и очень нежной дуре, что ты выиграл ее жопу у меня в карты.
Счаз будет шоу.
— Ты… Что? Ты играл в игру, где этот… Человек поставил на кон мою… Что? — ледяная корка на глаза, вокруг стало заметно холоднее и Сашка покрылась уже не росой, а настоящей ледяной коркой и приподнялась на носочках упершись взглядом в Алактона, который ничего не понимая, хлопал глазами на дальней койке у стены.
— Ссапиль, спокойно, Ссапиль! ССАПИЛЬ! — Алактон растворился в облаке тьмы, а там, где только что была его голова в стену воткнулась сосулька.
Эльф материализовался за спиной Сашки и схватил ее за талию, притянув к себе.
— Ссапиль! Успокойся! Ну кому ты веришь?
— Убери от меня свой кинжал, с ним потом разберусь!
— А это и не кинжал, ахахаха, — мне очень нравилось как они оба на меня уставились, когда я это сказал. Алактон даже показал мне, дескать: «Смотри, кинжал».
— Ссапиль, опомнись, я даже не знаю, как можно играть картами! — оп, а вот тут я промазал, не было времени продумать подставу.
— Веселитесь, детки? — Ксюха вышла из портала рядом с кроватью Алактона, в метре
— Сначала обнимашки! — я очень соскучился по этой козе, она выпучила глаза, у Алактона упала челюсть, а у Сашки растаяли пустые глазницы, и она начала ползать в поисках упавших глаз. Шутка.
— Ннне, нет! Марк! НЕТ! — Но было уже поздно, я подскочил, обнял ее за талию правой рукой и левой за подбородок отодвинул голову в сторону, чтоб не обжечься об ее челку.
— Я скучал, Ксюша моя, — я отодвинулся, посмотрел ей в глаза, — рад тебя видеть.
— Я… Я тоже, — она явно была смущена таким поведением.
Неужели тебе такого не говорили, девочка?
— Нет…
— Скоро привыкнешь, — я подмигнул и отошел одеваясь в робу, — прыгнем куда–нибудь где есть нормальный душ? А то в тазике мыться такое.
— Нет, конечно. Ножками, на тренировочную площадку. Идем, — и пошла. И я пошел.
— Есть информация по поводу, который тебя интересует, — она говорила шепотом, вплотную ко мне приблизившись. Мы делали вид, что целуемся в углу тренировочной площадки. Трюк старый, как и все подобные — люди отворачиваются от того, что их смущает или является интимным.
— Я наконец увижу гномиков? — Я был вдохновлен и рад, уж не знаю почему, но с гномиками у меня особые отношения, всегда мысли о них приводят меня в восторг. Ой вру конечно, я их ненавижу, уж не знаю почему. Но реагирую почти всегда вот так, как ребенок взбудораженный и радостный.
— Ага, только вот итогом вашей встречи станет полное уничтожение всех бедных маленьких гномиков, — она скорчила смешную гримасу, поглаживая одной рукой мой живот и смотря прямо мне в глаза.
— Почему? Я просто хочу, чтоб меня молниями угостили чуть, а потом свалю, как накормлю маленького прожорливого Раската, — я искренне удивился.
— Марк, ты имбецил. Тебе же Мейфрин сказала, а хотя, знаешь, пусть это будет сюрпризом! — Она таинственно подмигнула и ущипнула меня за задницу.
— Ай! — Я отпрыгнул от нее, — да чего происходит–то? Почему вы все говорите загадками и строите странные рожи?!
— Забей, молчи и слушай, — и принялась мне описывать, как попасть к месту, где будет происходить какой–то гномий обряд, там по ее информации, должно быть минимум два жреца. А два это что? Два это на один больше, чем один! Так–то!
Через день мы уже двигались по маршруту, все как обычно, мелкие стаи гоблинов, кобольдов и всяких слизней просто разбегались, едва нас завидев. Я размышлял на тему, как бы мне выйти к нужной точке и сделать все так, чтоб Алактон и Сашка не поняли ничего. В идеале бы вообще их не было. Паучок с тенью двигались впереди нас, забегая во все ответвления и подсказывая мне маршрут.
— Ал, расскажешь, как распорядился выигранной аппетитной жопой? — я подмигнул ассасину, Сашка встала как вкопанная, в руке появился ледяной кинжал, ну чисто Саб–Зиро, я поднял руки, — воу–воу, Би–Ханя я убил потому что меня обманул Куан–Чи!