Дай! Дай! Дай!
Шрифт:
– Серьезно?
– Да. И я думаю, что Кривко не рассказал нам всей правды.
– О Цыплакове?
– Да! О нем!
– Но что Кривко мог рассказать об этом человеке? Они ведь не виделись много лет. И вообще у них были лишь поверхностные отношения.
– Это он так говорит. Но где гарантия того, что это правда?
– Верно. Никакой гарантии нет.
– Вот и я тебе о том же толкую. Такой тип, как этот Кривко, запросто мог нам наврать с три короба. Вот недаром людям фамилии дают! Кривко – он и есть Кривко. То есть и живет, и судит по кривде! Сплошное вранье, что у дяди,
Мариша видела, что Ритка опять начала злиться на своего Никиту. Но теперь Мариша не могла осуждать подругу. У Ритки, как никогда ранее, было множество оснований, чтобы беситься по поводу поведения мужа. Тут вам и молодая любовница, и спущенные в разгуле огромные деньги, и постоянное вранье! Пожалуй, для самой Мариши вранье было самым страшным грехом. Любимому ведь можно простить очень многое, но только не ложь.
А Ритка все никак не могла успокоиться.
– Нет, ты только подумай, какой двуличный тип! Столько лет мы с ним прожили вместе, много раз ходили к этому Цыплакову и всегда Никитка врал мне, что это его родной дядя, который в детстве качал его на коленях!
– Странно, что твоя свекровь не в курсе.
– Но с ней-то Цыплаков не общался. И Никита свою маму к этому так называемому дяде никогда в гости не водил. Моя свекровь и этот Цыплаков просто не виделись ни разу.
– А тебе не кажется это странным?
– Да что же тут странного? Моя свекровь, дай ей бог здоровья, не слепая, чай. Посмотрела бы на Цыплакова и мигом бы просекла, что перед ней никакой не брат ее мужа, а самозванец! Уж рожу Кривко она ни с какой другой бы не перепутала!
– Интересно, а следователь уже знает о том, что обвиняет Никиту в убийстве совсем даже не его дяди, а другого человека?
– Не знаю! То есть он, конечно, знает. Но все равно надо ему позвонить!
Ритка следователю позвонила. Но по телефону тот с ней разговаривать не захотел. Вместо этого следователь предложил ей встретиться с ним.
– У меня накопилось к вам по поводу личности вашего мужа множество вопросов. Не могли бы мы встретиться и более подробно их обговорить?
– Конечно. В любой момент! – оживилась Рита. – Куда мне подъехать?
– А где вы сейчас?
– Только-только въехали в город по Московской трассе.
– Тогда остановитесь возле станции «Нарвская». Я буду там через пятнадцать минут.
Этого времени Марише хватило с избытком. Когда следователь вышел из метро, подруги уже поджидали его у выхода. Увидев подруг, следователь просиял.
– Очень хорошо, что вы не опоздали. Редкое для девушек качество!
Впрочем, справедливо было бы сказать, что, говоря это, следователь смотрел на одну только Ритку. Мариша это тоже заметила и живо смекнула, что разговор следователя с ее подругой будет куда более плодотворным, если оставить их вдвоем.
– Ну ладно, я поеду, – сказала она. – Вы уж меня извините, но остаться никак не могу. Очень много дел накопилось.
Ни следователь, ни Ритка уговаривать Маришу остаться с ними не стали. Они смотрели друг на друга так, словно видели впервые. И совершенно не нуждались в присутствии
По дороге домой Мариша заехала в супермаркет и затарилась там по полной программе. Смайл отсутствовал дома уже почти три недели, так что Мариша чувствовала, скоро ее муж вернется домой. Это могло произойти в любую минуту. И было бы нехорошо, если бы у себя дома Смайл не обнаружил ни крошки съестного.
В супермаркете Мариша купила несколько видов сыра, который сама не слишком любила, но зато его любил Смайл. Купила жирной копченой грудинки и копченых же ребрышек. Сварить с ними гороховый суп – это кушанье для царей! Купила две бутылки вина – красного и белого. А немного подумав, прибавила к покупкам и литровую бутылку водки. Все-таки Смайл так долго живет в России, что уже почти позабыл и про виски, и про содовую. Охотно выпивает рюмку водки за обедом и закусывает ее соленым огурчиком.
Малосольные огурчики Мариша тоже купила, неприятно удивившись их цене. Ну а уж заодно купила и соленого чесночку, и черемши, и красной маринованной капусты. Все это можно было приготовить и в домашних условиях, здорово сэкономив на цене. Но вот беда, готовить Мариша не умела совершенно.
По непонятной ей самой причине даже обычные свиные отбивные, которые, приготовленные ее мамой, просто таяли во рту, у самой Мариши получались жесткими и сухими, впору прибивать к сапогам вместо подметок! Жареная картошка умудрялась обгореть снаружи, оставаясь при этом сырой и крахмалистой внутри. Вареная же превращалась в какую-то водянистую кашу. Омлет получался сухим. А уж про более сложные блюда Мариша даже думать боялась. Она на них не замахивалась и знать не знала, как и из чего готовится тот же обычный рассольник.
Вот у Маришиной мамы рассольник получался таким вкусным, что его можно было съесть и одну, и две тарелки. И ничуточки при этом не пресытиться. Кстати о маме, поднимаясь к своей квартире, Мариша еще на лестнице почувствовала аромат маминых знаменитых пирожков с грибами. Удивительное дело, Маришины пироги даже с мясом никто не хотел есть, а вот мамины и с капустой, и с морковкой, и даже с борщевой начинкой разлетались в два счета.
Запах свежей выпечки становился все сильнее. И Мариша уже не могла просто списать его на то, что она соскучилась по своей маме и ее стряпне. Распахнув дверь в квартиру, она радостно воскликнула:
– Мама! Это ты!
– Явилась, наконец, пропащая ты моя. Где болтаешься?
– А ты чего тут? – проигнорировав мамин вопрос, спросила Мариша, скидывая с себя обувь и верхнюю одежду. – Пироги печешь? Для меня?
– Для тебя! Очень нужно! Мужик у тебя завтра в дом возвращается.
И, заметив изумленный взгляд Мариши, воскликнула:
– Да ты что? До сих пор и не знаешь ничего?! Сегодня Смайл целый день до тебя дозвониться не мог. Мне позвонил, просил тебе передать, что завтра к вечеру будет.