Дай лапу
Шрифт:
Старик обнял его и прижал к груди.
— Нет, Витя, нет. Иди, — твердо произнес старик. — Уходи, быстрее.
— Деда, а ты? — спросил мальчик. — Я боюсь, деда. Там тоже страшно.
— Беги, беги.
— А как же ты?
— За меня не беспокойся. Он мне ничего не сделает, я это понял. Будь спокоен, иди.
Мальчик поднял с земли шапку и криво надел ее на голову.
— Ты стой, деда, ладно? — размазав по щекам слезы, сказал он.
— Ладно, Витя, ладно, — сказал старик, поправляя ему шапку и стряхивая с курточки пыль.
Мальчик
— То-то же, — бубнил Ердяков. — А то на пушку брать. Сейчас и тебя, дедуня, сгоним. Сгоним, куда ты денешься.
Двумя резкими ударами ковша он отвалил по куску стены справа и слева от старика. Часть крыши с грохотом обвалилась. Старика не задело, он лишь покачнулся. Теперь перед ним грудились балки, бревна, заштукатуренный, рваный, узорчато обглоданный огрызок стены.
— Не удержишься, дед. Зарою. Еще разок, и кранты.
И тут Ердяков увидел, как справа от навала мелькнуло что-то пестрое.
Долговязая остроносая Дуська, прогнув спину, ловко нырнула под пол и сейчас же вылетела обратно, неся в пасти щенка.
Ердяков весело выругался и заглушил двигатель.
Вылез из кабины, спрыгнул и заглянул под пол.
— Вот, сукина дочь, — беззлобно ругнулся он.
Закурил и неторопливо, вразвалку приблизился к старику.
— Стоишь?
— Стою, — еле слышно ответил старик.
Его волосы, плечи, локти сплошь были усеяны мелким крошевом, белесой пылью.
— Ну стой. А я обедать пошел.
— Обедать? — удивился старик.
— Мое время. Хочешь, вместе пойдем? — предложил Ердяков. И вдруг рассмеялся: — Да отлепись ты, псих! Ее уже нет там, глянь. Она умнее нас с тобой, дураков. Давно смылась.
— Как смылась?
— Ушла, убежала.
— Куда? — недоуменно водил глазами старик. — Я вам не верю. Нет, это правда?
— Правда, дедок, правда, — примирительно сказал Ердяков. — Иди домой, отдыхай. Ничья у нас вышла. Боевая ничья.
Мальчик Витя, огибая кучи мусора, прибежал к деду, и стал обстукивать ему полы пальто, стряхивая пыль.
Старик оперся рукой о его плечо.
— Витя… Он говорит, что она убежала.
— Правда, деда, правда, — сказал мальчик. — Я тоже видел. Он не врет.
— А щенки? — вздохнул старик.
— И щенков нет, деда.
— Она их всех в зубах перетаскала, — совсем мирно, радуясь, что всё так обошлось, сказал Ердяков.
— Куда?
— Кто ж ее знает, — развел руками Ердяков. — Заказала «газель» и на дачу перевезла.
Старик хмуро взглянул на экскаваторщика и отвел глаза.
— Вить, — сказал он. — Будь добр, поищи мою палку. Она где-то здесь. Если, конечно, он ее не засыпал, — сделав шаг, он покачнулся и обессилено сел на груду обломков.
— Деда, деда, — заволновался мальчик. — Не сиди, деда, пойдем. Ты устал?
— Да, милый. Есть немного.
— Вот она. Цела, — сказал Ердяков. Он вытащил из-под кирпичей палку старика, поднял шляпу его, обстучал,
— Это все он, он, — зло сказал мальчик.
— Помочь, что ли, папаша? — неуверенно предложил Ердяков. — А то давай, отведу.
— Спасибо, — сказал старик. — От такого человека, как вы, я, даже умирая, помощи не приму.
— Да брось ты, дед, словами кидаться, — вспыхнул Ердяков. — Ты, ей-богу, как с луны свалился. Не судья ты мне, понял? Да и чего было-то? Чего? Да ни черта не было. Из-за Дуськи, что ль? Дерьма-то? Ладно, — спокойнее сказал он, и протянул руку. — Давай, помогу. Бон ты какой бледный, аж из-под грязи видно.
— Нет, — покачал головой старик и тыльной стороной ладони брезгливо щелкнул по протянутой руке. — Вы черствый, недобрый человек. Ничего мне от вас не надо.
— Вот тебе раз, — смущенно заулыбался Ердяков, прикрывая досаду. — А я-то думал, помиримся. Поладим. — Он нащупал в кармане сигареты и зажигалку, закурил. Сердито взглянул на старика, отвернулся и размашисто зашагал к экскаватору. — Ему помочь хочешь, а он, — бубнил себе под ноги. — Век прожил, а не понимает, где принципиальность нужна, а где ее лучше побоку. Ходят-бродят тут всякие, под ковш лезут, работать не дают, пенсионеры фиговы.
Вынул из замка ключ, хлопнул дверцей кабины и пошел прочь.
— А мы не дали, деда, правда?
— Правда, внучек, правда.
— Она живая осталась. И щенки.
— Да.
— А куда она ушла, деда?
— Не знаю. Ушла, и — слава богу. Нам с тобой обедать пора.
— Он плохой, этот дядя.
— Ох, мой милый, — с тяжелым вздохом сказал старик. — Не будем слишком строго его судить. Мы с тобой тоже были не на высоте.
— А кто победил, деда? — спросил мальчик. — Мы или он?
— Собачка, думаю, Дуська, — сказал старик. — А ты как думаешь?
— Мы.
Дед обнял внука и поцеловал в мокрый лоб.
— Дай, милый, я на тебя обопрусь.
Кряхтя, опираясь о палку, старик поднялся.
Мальчик подставил ему плечо, и они в обнимку, медленно, осторожно стали выбираться из завала.
ПРОХОР
1
В дверь неожиданно позвонили.
Пес гавкнул, напрягся и, почуяв, что пожаловал непрошеный гость, с дурным лаем помчался в прихожую.
— Прошу тебя, Проша, — заворчала из кухни Вероника. — Не так громко. Уймись.
Разлогов открыл дверь.
На пороге стояла миловидная женщина из их дома. Они изредка встречались в лифте, он всегда здоровался с ней, но прежде не разговаривал и имени ее не знал.
— Здравствуйте, — сказала она, покосившись на пса. — А он не укусит?
— Живой вас отсюда не выпустит, — улыбнулся Разлогов. — Проходите, пожалуйста.
— Спасибо, я на минутку. Вас зовут Петр?
— Да.
— А жену вашу Вероника, верно?