Дай мне руку
Шрифт:
«У него такая тонкая талия… В тридцать лет. Чёрт, большая часть моих одноклассников, имевших когда-то отличные фигуры, уже превратились в оплывших мужиков, с пузом и боками, очень немногие до сих пор следят за своим телом.»
Прекрасное видение в памяти развернулось спиной и сознание обожгло вспышкой боли, она пыталась об этом не думать, но в голове сама собой возникла картинка, где на месте каждой багровой полосы свежая рана, а кто-то невозможно-безжалостный заносит кнут и израненная спина напрягается, принимая ещё один
«Господи, как это могло случиться?»
Ей хотелось обнять его. Хотелось прижать к себе, как-то загладить и компенсировать эту старую боль. Хотелось кричать от того, что она не может этого сделать.
На стол беззвучно упала тяжёлая капля, Вера нервно вытерла глаза и мысленно обозвала себя дурой.
«Это было давно, уже всё хорошо.»
Попыталась опять думать о хорошем, провернула в пальцах карандаш, вспомнила, как точно так же делал министр, сидя напротив неё в старой квартире.
«У него красивые руки.»
Она помнила каждый шрам, но в этом случае они почему-то не вызывали отторжения, возможно, потому, что у Веры самой было много таких следов от детских игр и походов.
В памяти опять возникли его руки, крепкие рельефные предплечья, округлые плечи, линия ключиц и выпирающие пластины груди, подтянутый живот, расчерченный квадратами и линиями…
«Выглядит сильным.
Не так, как бодибилдеры, а по-настоящему сильным, как спортсмены-олимпийцы или профессиональные бойцы. Интересно, сколько он способен пробежать? Наверное, много.»
Она шкодно заулыбалась, вспоминая, как снимала с него ботинки.
«Это, должно быть, просто ужасно неприлично. Он будет смущаться, когда узнает. Надо не пропустить.»
И снова перед глазами был господин министр, одетый, раздетый, весёлый, смущённый, он, только он, восхитительный калейдоскоп из поз и ракурсов, звук его голоса, мурашки от его дыхания…
«Нужно чаще поворачиваться к нему спиной.»
…спящий дракон на израненной спине.
«Красивый.»
Она опять видела, как перекатываются мышцы под изрисованной кожей, как изгибаются царапины на боку.
«Он тренируется дважды в день. Это тело — отлаженный механизм, оно создано не для красоты. Форма, порождённая функцией, без излишеств, это… так красиво, чёрт.»
Перед глазами опять возникло оконное стекло с иероглифами, его руки на её талии, размазанное чувство нереальности и жар от его тела, такого сильного и…
«…недосягаемого.
Уймись, Вера — там, где ты его касаешься, потом появляются шрамы.
Чёрт знает, почему это происходит, но я лучше буду сходить с ума от желаний, чем причиню ему боль.»
Она выровняла листок и провела ещё одну линию, и ещё, лёгкими штрихами набрасывая автомат Калашникова.
«Форма, порождённая функцией, детка.
Сублимация — наше всё.»
От усталости кружилась голова, всё тело качало, но она упорно
— Госпожа, — парень поклонился, — мне нужен господин, он здесь?
Вероника подняла бровь, посмотрела на часы — почти девять. Выключила «купол тишины» и со значением заглянув в глаза Двейну, ответила:
— Он занят.
— У нас запланированное мероприятие, — со сдержанным неодобрением ответил Двейн, — позовите его, будьте любезны.
— Он ничего не говорил о «запланированном мероприятии», — нахмурилась Вера. — У тебя есть инструкции на случай, если он не будет участвовать?
— Есть, — неохотно выдавил Двейн.
— Ну так иди и займись этим, — ласково улыбнулась Вера. Двейн поморщился и с досадой поджал губы, Вера добавила: — Могу пожелать удачи тебе и твоим мальчикам, если ты согласишься сказать мне пару слов наедине.
— Желайте, — мрачно кивнул он.
— Удачи, ребята, — улыбнулась всем по очереди Вера, услышала нестройное «спасибо» и с ожиданием посмотрела на Двейна, он бросил одному из парней:
— Отправляй всех на точку и жди меня на базе у портала.
— Так точно, — маг кивнул и закрыл глаза, трое бойцов исчезли, он сам поклонился и тоже испарился. Двейн с лёгким раздражением посмотрел на Веру:
— Что вы хотели?
Она виновато поджала губы и выдохнула:
— Он спит, дружище. Если ты считаешь, что дело того стоит, можешь попробовать его разбудить, но я бы тебе не советовала, по-моему, он сейчас не в состоянии работать.
Двейн снисходительно улыбнулся и вздохнул:
— Поздно. У господина очень чуткий сон, я уверен, он нас уже слышит.
— Поспорим? — усмехнулась Вера, Двейн улыбнулся и кивнул, Вера шепнула: — На желание?
— Идёт, — улыбнулся шире Двейн, повысил голос: — Господин?
Тишина.
Вера медленно развела руками и встала:
— Пойдём, сам увидишь.
Открыла дверь в гостиную, подошла к дивану, широким жестом указала Двейну на спящего министра Шена, он попробовал ещё раз:
— Господин?
Ноль реакции. Вера тихо рассмеялась и аккуратно взяла министра за рукав, приподняла руку и отпустила, рука безвольно упала обратно, Вера захихикала и глянула на Двейна:
— У меня так кот спал. Клёво…
Опять подняла-отпустила его руку, подёргала подушку. Двейн округлившимися глазами наблюдал эту картину, поражённо прошептал:
— Никогда в жизни такого не видел, обычно он вскакивает от малейшего шороха. Что вы с ним сделали?
— Ничего, — улыбнулась Вера, потом задумалась и медленно помрачнела. — Слушай, если ему это действительно не свойственно, то это настораживает. Может, его Доку показать? Он говорил, его в доме Хань кормили чем-то стрёмным, от чего нельзя отказаться.