Дай мне руку
Шрифт:
— А Эйнис? — тихо сказала Вера.
— Она не умеет, — фыркнул министр.
— Да ладно, совсем? — нахмурилась Вера, — что там уметь? Это не высшая математика, этому можно за ночь научиться.
Он опять грустно рассмеялся, посмотрел на Веру тем странным взглядом:
— Знаете, Эйнис у меня уже семь лет, и все эти годы она с готовностью брала всё, что я ей давал, а потом и требовать научилась. Но ей никогда в голову не приходило предложить что-то взамен.
— Коза, — констатировала Вера. — Хотите, я вышью? Я умею. Я так умею, как им тут всем и не снилось.
— Ещё
Она молча ждала ответа, он смущался всё сильнее, смотрел в пол, молчание затягивалось.
— Что? — тихо спросила Вера, — так не принято? Просто скажите «нет», я не обижусь.
Он напряжённо улыбнулся не поднимая глаз, посмотрел на шкаф, медленно встал, открыл дверцу и остановился, глядя в пространство. Положил на верхнюю полку гребень и закрыл, тихо сказал:
— Давайте поговорим об этом, когда я вернусь.
— Ладно, — непонимающе приподняла плечи Вера, министр кивнул сам себе и вышел из спальни, Вероника пошла следом. Он остановился у окна в гостиной, за окном было мрачно и пасмурно, где-то тихо бормотал гром, редкие капли глухо били по стеклу, запотевшему на две трети.
Вера остановилась рядом, почти касаясь его плеча, министр поднял левую руку и медленно нарисовал на стекле иероглиф, она удивлённо посмотрела на стекло, на задумчивого министра Шена, пожала плечами и улыбнулась, читая вслух:
— «Вода».
— «Вэй», — кивнул министр, написал следующий иероглиф ниже: — «Ра». «Ни». «Ка». Ваше имя, так записал его Тонг. «Вэй Ра» значит «радуга», «вода» и «сиять», написанные слитно.
— Прикольно, — улыбнулась Вера.
— «Ни» значит «ласкать», «Ка» — путь, не в смысле «дорога», а в смысле «направление» или «учение». — Вера подняла на него удивлённый взгляд, но министр не смотрел на неё, продолжая изучать стекло, чуть улыбнулся: — Цыньянские имена редко бывают длиннее трёх слогов, если ваше записать полностью, то письменное обращение будет занимать полстраницы. Мыслеслов иногда странно переводит… поправьте меня, если что. — Она кивнула и стала заинтересованно наблюдать за его рукой, выводящей иероглифы. Он писал всей ладонью, то указательным пальцем, то мизинцем и большим одновременно, это выглядело как игра на каком-то странном музыкальном инструменте, изящно и красиво. Он дописал столбик левой рукой и поднял правую, как-то неожиданно оказавшись у Веры за спиной, когда она это поняла, по телу прокатилась волна жара. Третий столбик он начал выше, чем первые два, дописал и опёрся о подоконник слева и справа от Веры, не прикасаясь, но волнующе близко, опять поднял левую руку и стал читать, водя пальцем вдоль столбиков:
— Вероника. Дочь властелина мира. Здесь Тонг написал «принадлежащая» заре, но мне больше нравится «озарённая». Здесь… — он придвинулся ближе и поднял правую руку, указывая на столбик фамилии, Вера ощутила в волосах его дыхание и перестала различать слова. Его голос слился в неразборчивый гул, иероглифы качались перед глазами, как будто стекло выгибалось мыльным пузырём. В сознание пробивались его слова «небо», «граница», «смотрите», но она уже слабо понимала, о чём он, его близость кружила голову, голос становился
Он снова опёрся о подоконник с двух сторон от неё, она чувствовала себя безнадёжно загнанной в угол, этот индукционный нагрев раскалял её до плавления, ей казалось, она упадёт на пол каплей, как только он уберёт руки.
— Вера?
Она слышала, но не понимала, что он от неё хочет, его дыхание обожгло шею, голос раздался ещё ближе:
— Ощущаете себя радугой?
Она улыбнулась и шёпотом спросила:
— А вы себя тёплым ветром?
— Скорее, водопадом, — тихо рассмеялся он, сдвинулся чуть влево, оставив правую руку на прежнем месте, его предплечье коснулось её талии, она закрыла глаза.
«Что вы со мной творите, это вообще законно?»
— Если вам понадобится печать, — сказал он, заставив её открыть глаза и начать следить за его левой рукой, рисующей прямоугольник под именем, — здесь будет имя, в два столбика, Вэй Ра и Ни Ка. Ниже фамилия, опять в два столбика, «огонь», «небо», «граница» и ещё раз «свет». У незамужних девушек фамилия пишется после имени.
Он замолчал, опустил руку, Вера посмотрела вниз и её током шибануло от того, что там, где её раньше чуть касалось его предплечье, теперь невесомым теплом лежит его ладонь.
«Почему вы так резко смелеете, когда я поворачиваюсь к вам спиной?»
Его рука с талии медленно скользнула на живот, лопаток коснулась его грудь, Вера ощутила сильные толчки его сердца.
«Кажется, я знаю, в какой позе у нас будет первый секс.»
Эта мысль прошила её оглушительным разрядом от макушки до пальцев ног, нереальные картины отражённого в оконном стекле безумия вгоняли в дрожь.
Он медленно поднял левую руку и прошептал:
— А когда вы выйдете замуж, фамилия мужа будет писаться перед именем. Например…
— Господин?
Вера истерически прыснула и шмыгнула носом, министр обернулся и угрожающе рыкнул:
— Я сказал ждать на базе!
— Простите.
Шаги Двейна удалились к порталу, министр обречённо зарычал и уткнулся лбом Вере в плечо, обнял за пояс второй рукой, медленно глубоко вдохнул и беззвучно рассмеялся. Вероника мягко накрыла его руки своими, с улыбкой шепнула:
— Каких богов мы прогневили?
— Вам всех перечислить? — фыркнул он, прижал её крепче и с сожалением выдохнул: — Мне нужно идти, туда нельзя опаздывать. Буду часа через два, максимум, через три. Дождётесь?
— Конечно.
— Спасибо.
Он на миг сжал её сильнее, отпустил и быстро ушёл, не дав ей обернуться. Вера опиралась о подоконник, улыбаясь как дурочка, смотрела на иероглифы, на то место, которое перед именем, там были две маленькие чёрточки, он еле коснулся этого места.
Внутри переливался всеми красками космос, невероятные предположения щекотали нервы, она скорее отгоняла их, боясь сглазить или начать верить раньше времени.
«Я люблю его.
Господи, вот оно, то самое, о чём Милка спрашивала в последний день моей прошлой жизни — страстно, трепетно, невыносимо, так чтоб крышу рвало и дыхание перехватывало от любви.