Даяна I. Ярость небес. Том 10
Шрифт:
И меня совершенно сейчас не волновал вопрос, что именно им пообещал Иваныч, что они были готовы загонять меня в этом боксе до изнеможения. Я потом поинтересуюсь, если останусь относительно целым.
Позорно пропустив болезненный «лоу-кик» стройной ножкой, я при отходе сбился с шага. И до сих пор не могу понять, как я успел среагировать на «проход в ноги», который попыталась проделать Инга, тут же выстрелив «апперкотом».
Глядя на её оседавшее на бетон тело, я не видел ни малейших признаков того, что девушка занималась борьбой. Но и это уже было неважно, поскольку я потерял драгоценные
Дамы знали что делали. Грамотно взяв меня в клещи, девушки осыпали меня градом стремительных атак, большинство из которых достигали своей цели. Последние секунды боя вообще слились для меня в бесконечное мельтешение «трассеров», линий и прилётов по многострадальному телу.
Уже понимая, что меня рано или поздно дожмут, старался держаться до последнего. И дело не в том, что мне было позорно слить схватку девушкам, вовсе нет. Таким и слиться не зазорно, если на то пошло.
Это, в принципе, и произошло. Пропустив удар в бороду, я на несколько секунд поплыл, чувствуя, как по гудевшей голове прилетает ещё и ещё…
Очнулся я, ожидаемо, на полу. Вот только мне, в отличие от Валика, никто помогать не спешил. Ну и хрен с вами. Обойдусь!
Мне не помог хвалёный интерфейс, как я не пытался выжать всё из его возможностей. И сейчас сидя на одном из стульев, в несколько рядов стоявших под дальней стеной ангара, я инспектировал свой организм на наличие повреждений.
В то, что уже через несколько минут мои глаза превратятся в щелочки, обрамленные великолепными фиолетовыми бланшами невиданной красы — факт. Как и то, что мне сломали минимум два ребра с левой стороны. Захотев откашляться, я почувствовал все прелести этих забытых ощущений. Последний раз я их ломал в детстве.
— Ну и смысл всего этого бардака? — покосился я на дядю Женю, но задав вопрос Иванычу. — Если вы это называете тренировочными поединками, то я даже боюсь представить, как у вас турниры проходят. Ай… прошипел я, неосторожно повернувшись корпусом. — С боевым оружием и процентом на случайную смерть?
— А у нас нет турниров, — процедила Инга, которую я случайно вырубил своим «апперкотом». — А те, которые проходят… лучше бы тебе на них не появляться. Не вывезешь.
— Ты извини, — осторожно пробормотал я, с чувством вины смотря на то, как девушка со страдальческим лицом держит возле скулы маленький пакет со льдом. — Я ж не специально.
— Да пошел ты, — беззлобно отозвалась она. — Обязательно было по лицу бить? Теперь вот синяк будет.
Я не стал её расстраивать и сообщать, что это «теперь» уже настало, а на месте удара скула у неё припухла, а синяк наливался лиловым. Как минимум неделю будет щеголять этим украшением.
— Ну да, ну да, — с непонятной интонацией неожиданно произнесла Аня. — Наша красавица «случайно» пропустила удар? Ничего странным не кажется? Инга?
Все еще не понимая на что она намекает я недоуменно перевел взгляд на Ингу, которая взглянула на подругу, с неожиданной злостью произнеся:
— Рот закрой — за умную сойдёшь!
В ответ девушка только фыркнула и, молча развернувшись, демонстративно направилась в сторону раздевалки.
Что это
Ловя на себе задумчивый взгляд усатого, я ничего в нём не мог прочесть. Так, наверное, смотрит энтомолог на бабочку, прикидывая, куда половчей загнать иголку, чтобы не испортить ценный экземпляр. В конце концов, молчание стало тягостным, и я решился его нарушить.
— Можно без этих ваших танцев? — смотря на Иваныча одним глазом, второй я прикрывал пакетом со льдом. Не знаю, был ли я похож на одного из легендарных пиратов прошлого, но вот то что вполне мог обзавестись деревянной ногой и крюком вместо правой руки, если на то будет желание конторы, названия которой мне так и не сказали, я догадывался.
«Или деревянной телогрейкой!», — гнусаво и на блатной манер пробурчал мой внутренний голос.
— Вы можете мне прямо сказать, что именно вам от меня нужно?
По прошествии получаса мы остались втроём: я, Иваныч и дядя Женя. Дождавшись, пока курсанты приведут себя в порядок, переоденутся и свалят из бокса, Иваныч, наконец, перешёл к главному — причине, по которой их контора в меня вцепилась, как утопающий в спасателя.
Меня покоробило то, что ни один из тех, кто со мной спарринговался, даже не удосужился произнести элементарное «до свидания». Одна Инга оглянулась, смерив меня не читаемым взглядом, чтобы тут же поспешить за остальными.
Не знаю почему, но в этот момент её лицо мне показалось знакомым…
— Сразу хочу уточнить, Владимир, — поморщился Иваныч, отвлекая меня от размышлений, — чтобы на это счёт у тебя не возникало ошибочных мыслей, ввиду своей исключительности, понимаешь?
— Пока нет, — слегка слукавил я.
Конечно же я понимал, что нужен им не я, а то, что в данный момент находилось у меня в голове. Я только не знал — в каком именно качестве.
Усатый слегка дёрнул щекой, но выводить меня на чистую воду, доказывая, что я всё прекрасно понял, но продолжаю валять дурака, посчитал ниже своего достоинства.
— У тебя сейчас есть то, что очень нужно нам, — тихо произнёс Иваныч. — И мы намерены это получить. Нет, нет, — улыбнулся он, став на мгновение похожим на нормального человека, когда увидел выражение моего лица. — Никто к тебе в башку лезть не собирается, Владимир. Проводить над тобой опыты — тоже. Но и ты, пожалуйста, пойди нам навстречу.
Знакомые методы.
Они хотят то, чем владею я, при этом, якобы, оказывают мне великое одолжение, продавливая меня на плодотворное сотрудничество. А процентики за услугу я им потом отдам, или как?
— Слушайте, а вы, таки, точно не из МОССАД? — хмыкнул я.
— Вова, — укоризненным тоном попенял меня дядя Женя. — Угомонись и дослушай.
Усатый только головой покачал, выражая всю степень своего терпения, которую он использует, чтобы продолжать говорить со мной спокойным тоном, не срываясь на крик.
— Владимир, — с отеческой улыбкой произнёс Иваныч. — А как давно ты видел Ноймана? Давно, да?
— Давненько, — напрягся я. — А что? При чём здесь он?
— Нет, просто вспомнил, — улыбка усатого стала шире. — Как ты думаешь, он сможет тебя разговорить, если случайно узнает, что ты нам больше не интересен? Или всё-таки постарается выяснить, почему именно?