Даяна
Шрифт:
Ян сдернул салфетку со своей паниоры, тоже черной, но чуть покрупнее, чуть постарше, чем у Даяны, и стал рассматривать свое творение.
– Ну, кажется, готово! – он еще разок протер ритуальное оружие специальным кусочком кожи, отполировав его до зеркального блеска. Внимательно осмотрел со всех сторон и, наконец, протянул сестренке огромный акулий клык, который и исполнял роль ритуального ножа.
Даяна схватила клык и поднесла его поближе к глазам.
Да, брат постарался на славу! Сама она никогда в жизни не вырезала бы такую красоту.
Огромный клык был украшен резьбой, орнамент спиралью
– Ян, – прошептала восхищенная Даяна. – Какая красота! Он всегда будет мой? Его никто не отнимет?
– Глупая ты у меня, – улыбнулся брат. – Конечно, нет! Это твой нож на всю жизнь… Ну, если не потеряешь, конечно.
Сегодня ночью, на Инициации, он тебе понадобится как ритуальное оружие, ну а потом ты будешь вскрывать им раковины с жемчугом. Ты же знаешь, железным ножом это делать нельзя. Только этим подарком Яммара. Да, вот еще. Я сплел тебе шнурок из молодых побегов сонго, повесишь клык на него. Шнурочек у меня получился что надо! Ну совсем как шелковый! – не удержавшись, похвастался Ян. – Побеги я вымачивал в морской воде и вываривал по всем правилам. Потом сушил на солнце, потом они набирались лунного света. В общем, все, как положено. Держи. Этот шнурок никогда не порвется.
Услышав про ритуальное оружие для праздника Эсеряммар, Даяна вновь помрачнела. Ян с любопытством глядел на сестренку. Интересная она девчонка, ничего не скажешь. Совсем непохожая на других.
– Ну, – спросил он, – Чего ты скисла? Все через это проходят! Ничего там страшного, поверь мне!
– А я все равно боюсь, Ян, – тихонько, еле слышно, произнесла Даяна. – Мне снятся такие странные сны…
Вообще-то, говорить про свои сны было невежливо и даже опасно. Люди считали, что сны снятся только сумасшедшим. Ну или, что еще хуже – невидимым ведуньям из предгорий.
Но Даяна не была ни сумасшедшей, ни ведуньей. Однако сны ей снились очень часто, и она, в конце-концов, стала нарушать запрет и рассказывать о них единственному человеку, который ее понимал – брату.
– Что тебе снилось сегодня? – спросил Ян. – Что-нибудь страшное?
– Нет, Ян, не страшное. – Даяна покрутила в воздухе руками, отыскивая нужные слова. – Ну словно я сижу на своей кровати, а вокруг море… Море, и больше ничего. Я как будто в царстве Яммара, понимаешь? Вокруг облака, но не небесные, а такие… морские. А еще у меня была огромная жемчужина, вот совсем как луна. Таких вовсе на свете нет! Я сошла с ума, Ян?
– Нет, малышка. Просто ты слишком долго думала об Инициации, вот и снится тебе море и жемчуг. Вот и все! Ну, беги, собирайся! Ты же знаешь, опаздывать нельзя, иначе Анардаз нас живьём съест. – Ян ободряюще улыбнулся сестренке, поправил сонговый шнурочек с ритуальным клыком на шее девочки и легонько подтолкнул ее к дверям. Нуни, игравший с башмаками Яна, поторопился вслед за хозяйкой.
Глава 2
Поселок Дагим уютно расположился на берегу моря, прикрытый с юга и запада скальными массивами, с восточной стороны катило свои волны море, а на севере расположилась долина со столицей империи Хавалькад городом Мизроз. Из Дагим в столицу можно было попасть, лишь переправившись через бурную
Хавалькад был большой по территории, но малонаселенной империей.
В империи царило многобожие, каждый мало-мальский приличный поселок или деревушка, не говоря уж о больших городах, имел свое божество. Разбросанные по побережью поселки поклонялись богу морских глубин Яммару, степные городки – могучему дереву сонго, ну а немногочисленные горные поселения приносили свои жертвы невидимым ведуньям предгорий. Кроме того, существовало несколько «универсальных» божеств – солнце, земля, небо, луна… Этим божествам можно было молиться всем. У поклонников Луны были даже свои жрецы и храмы. Некоторые жители Хавалькад носили на себе сразу по нескольку амулетов-талисманов – всем богам сразу. Так, на всякий случай.
Управлял империей Хавалькад император – хавал Вальдор Третий. Это был упитанный, лысый, невысокий мужчина с удивительно мягким и добродушным характером. Ничего против многобожия в своей империи он не имел.
«Пусть поклоняются кому хотят, лишь бы не воевали да дань исправно платили» – так считал хавал. Единственной головной болью Вальдора Третьего было дикое племя кровожадных и беспощадных кочевников, вырезавших целые поселки ради добычи. В свое время кочевники отказались вступать в империю и подчиняться императору. И хозяйничали теперь в Хавалькад, как им вздумается.
Как императора, мягкого и доброго, до сих пор не сожрали собственные амбициозные министры – было загадкой. Хотя, возможно, именно благодаря своему беспечному характеру, Вальдор Третий и оставался до сих пор жив – он сам жил с размахом и какой-то негасимой радостью, и не мешал жить другим. А убери его – кто знает, что за император придет следующим.
Власть в Хавальгад передавалась по наследству, но пока что наследников у Вальдора Третьего не было. Каждый год супруга-императрица исправно рожала императору по дочери. Это слегка тревожило министров, сам же император был спокоен – они молодые, вся жизнь впереди, будет и наследник.
В крайнем случае, рассуждал Вальдор Третий, можно будет обратиться к невидимым ведуньям. Они помогут, это точно. Но задумчивость и тревога посещали хавала очень редко и ненадолго.
Он целиком свалил все имперские проблемы и дела на министров и гвардейцев, и жил преспокойно в свое удовольствие. Больше всего на свете Вальдор Третий любил гулять в своем диковинным саду, любоваться редкими цветами и деревьями. Он часто присаживался на бортик одного из многочисленных фонтанов, и, прикрыв глаза, блаженствовал под нежную хрустальную музыку падающих струй.
Правда, иногда его отрывали от блаженного ничегонеделания всякие советы и собрания, но тут уж ничего не поделаешь. В такие дни хавал нехотя плелся в тронный зал принимать послов соседних империй, или в комнату совета, где, утонув в мягком кресле, мирно посапывал под споры и крики подчиненных. Иногда приходилось просыпаться и мотать головой в знак согласия или, наоборот, отрицания. Сегодня хавала ждал очередной совет, и Вальдор Третий уже с самого утра мечтал, как он освободится и пойдет гулять по саду с фонтанами и редкими цветами.