Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 1
Шрифт:
Меня раздражал покровительственный тон Харви. Он говорил со мной как с недоразвитым подростком. Будто я необстрелянный новичок, а он закостенелый вояка, который вынужден разъяснять мне банальные вещи. Я понимал его, была в его словах доля правды…
Пленник хрипло засмеялся.
– Какие вы жалкие! Он раздавит вас одним щелчком! Его век близится и вас ничто не спасет!
– Снимите его, сэр Харви, – повторил я просьбу.
Харви вопросительно посмотрел на отца, тот кивнул.
Тушу главы стражи сняли
Я между тем подумал что все-таки лучше поговорить со Стеном один на один.
– Я хотел бы недолго поговорить с ним наедине, – попросил я.
– Эрик! Ты же сказал!..
– Пойдем, приятель, – положив тяжелую руку на плечо Фила, сказал Харви. – Расскажешь мне про свой топорик и где научился с ним так ловко обращаться.
– На кухне, – буркнул Фил, все же позволяя себя увести.
– Мы будем неподалеку, – кинул через плечо мне отец.
Я кивнул. Времени было немного. Однако начать я решил со своей излюбленной тактики. Просто встал, скрестил руки на груди и стал молча изучать Стена.
Выглядел Глава городской стражи, мягко говоря, потрепанно: кровоподтеки, синяки…
Под моим взглядом Стен заерзал на стуле.
– Что вылупился, мальчишка? – зло оскалился он. – Я ничего тебе не скажу, хоть целый день пялься!
– Скажешь, Стен, – уверено улыбнулся я.
– Ты дурак, как и все вы знатные вырожденцы! Считаете себя лучше нас?! А знаешь, чем хороша смерть? Она всех уравнивает. Для нее что ты, что я – одинаковый кусок мяса.
– А знаешь, чем хороша жизнь?
– Чем же?
– В жизни и я, и ты – при всем нашем неравенстве – гораздо больше, чем просто кусок мясо.
– До нас есть дело только Амадей, Аве – мы не интересны!
Я всмотрелся в Стена и понял, что Стен очень похож на трактирщика, только немного помоложе и не так пропит. Для сына староват, но вот для брата в самый раз.
– Тебе Стен, гораздо ближе жизнь, но у тебя есть брат – старший. И вот твой брат внушил тебе мысли о смерти.
– О нет, Стеф здесь не причем. Это все моя работенка, я каждый день был свидетелем смерти. Смерти на все плевать – она лишь берет свое, после жизни. Ворон уже пробудился, скоро мы все падем под его крыло.
– Что скажешь насчет сокола?
– Его не существует, мальчик, это глупые суеверия.
– Но ты его видел.
– Просто птица залетела в окно… – Стен осекся и в ужасе поглядел на меня. – Откуда ты знаешь?!
Это было не просто. Я даже не знал получиться ли. Я наклонился к Стену прямо нос к носу, и сделал частичную трансформацию. Тот вздрогнул и отшатнулся, почувствовав своим носом мой острый клюв и заглянув в мои желтые глаза.
– Потому что это был я, – проклекатал я.
– Н-н-не может быть!
Я принял человеческий вид, меня немного мутило, но в целом было гораздо лучше, чем после полного обращения.
– Может,
– Это миф! История знает только ворона!..
– Теперь мое время, – жестко оборвал его я.
Стен окончательно сломался. Закрыл лицо руками и затрясся в беззвучных рыданиях.
– Я не виноват! Стеф говорил, что Аве отвернулась от людей… Я так долго старался найти её... Но видел лишь смерть… Ворон его лики повсюду… Он распахнул крылья… Стеф говорил, что в век ворона лучше быть с ним, чем быть против него… – бессвязно бормотал Стен.
Стен вызывал у меня и жалость и презрение. С одной стороны, я знал по себя, когда каждый день на работе приходится видеть смерть, подлость и глупость, то вера в добро пошатывается, сердце черствеет и порой такое отчаяние накатывает, хоть вой. Но, с другой стороны, Стен всю вину за свои поступки пытался спихнуть на брата, это было не по-мужски, и этого понять и простить я не мог.
Однако я решил подыграть ему.
– Ты не виноват Стен. Твой брат воспользовался твоим отчаянием. Это все Стеф. Это Стеф убедил тебя служить ворону!
– Да! – с жаром затряс головой Стен. – Он постоянно издевался над моей верой в богиню Аве! Стеф во всем виноват!
– Ты долго служил богине Аве верой и правдой и, несмотря на твой проступок, ты еще можешь искупить свою вину. Помоги спасти невинную девушку! Расскажи нам, что знаешь.
Стен задумался. Видимо примеряя варианты, как выгодней поступить. Все-таки был он порядочной гнидой. Я не поддавался раздражению, сохраняя невозмутимый и немного даже благожелательный вид.
– Девицу уже не спасти! Нет, соколенок… Тебе не победить в этой битве… Ворон слишком силен! А ты супротив него птенец!
– Одному мне не победить, Стен, – согласился я. – Но я не один. Я стою на страже жизни, а люди, зачастую, хотят жить, а значит, большая часть людей на моей стороне!
– Нет, соколенок, и здесь ты заблуждаешься. Как говорил ворон, люди жаждут смерти не меньше, чем жизни. Иначе, зачем они с такой готовностью предаются саморазрушению? Все клиенты в трактире приняли специю по своей воле и с большой охотой…
– Что даст тебе ворон? Если он победит, на этой земле не будет жизни. И он не пожалеет тебя, Стен.
– Смерть – это высшая форма жалости. Смерть уравняет всех, и в смерти обретем покой! Я не боюсь смерти, соколёнок. Смерть это награда.
Он был обработан, как сектант. И обработан очень качественно, на уровне гипноза, видимо не один год над этим кто-то трудился. Вырвать человека из секты за час невозможно. Даже указав ему иной путь… Он, действительно, скорее умрет, чем будет сотрудничать.
Значит нужно действовать иначе. Решение будто само плыло ко мне в руки.
– Значит, Стен, мне ничего не остается, как наказать тебя за твое предательство, – вздохнул я.