Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2

Кузнецов Стас

— Разумно, — согласился отец, — руку мою, может отпустишь?

Я только сейчас сообразил, что продолжаю сжимать запястья отца. Онемевшие пальцы разжал с трудом, тело слушалось меня плохо. В голове плыло.

— Надо уходить, — повторил я.

— А как же Стелла?! — возмущенно спросил меня Томаш, в бессилии сжимая кулаки. — Ты, сокол, борец за жизнь, так запросто бросишь её! Вам всем плевать на нее, да?! Роджер все-таки был прав!

Я не мог поднять на Томаша глаза. Я очень хорошо понимал, что Стелла сейчас в беде из-за меня, более того, она

может погибнуть из-за того, что я, как следует, не продумал свои действия. Если бы я не пустил этот слух, если бы повременил со спасением Томаша, то отец Стеллы не был бы сейчас застрелен, а девушка была бы дома в целости и сохранности. Но понимал я и другое, что не смогу пожертвовать одной девушкой ради другой.

— Нельзя идти на сделку со злодеями, — медленно произнес я. — Злодеев нужно наказывать!

— Чтобы их наказать, их нужно сначала поймать! — резонно заметил Томаш.

— Томаш, я не брошу твою сестру в лапах ворона, — тяжело вздохнув, пообещал я. — Я помогу тебе её спасти. Просто не ценой жизни Киры.

— Ты предлагаешь мне поверить тебе? — процедил Томаш. — Филу ты тоже обещал спасти сестру? По мне так, ты свое обещание не выполнил. Уж лучше смерть, чем вот это… Вам все равно придется её добить в итоге!

— С Кирой все будет в порядке, — сдерживая в себе подступающую злость, возразил я. — И со Стеллой тоже. Дай срок, Томаш. Не истери, как баба, без твоих соплей тошно!

— А ты мне не указывай! — взревел Томаш, видимо, обидевшись на бабу.

Дело вплотную подходило к мордобитию, но между нами вовремя встал отец и велел прекратить, мол, не время и не место выяснять отношения. В склоке, действительно, смысла не было, тем более для драки нужны были силы, а у нас с Томашем их не было у обоих. Поэтому мы хмуро согласились на временное перемирие.

Оглядевшись, я обратил внимание, что Лейла освобождает от оков пленниц. Девицы были не под специями и, как только опомнились от пережитого шока, ударились в слёзы. Лейла пыталась их как-то утешить. Однако, если дочь трактирщика её увещеваниям внимала и успокаивалась, то слезы фрейлины Стеллы стали перерастать в рыдания, а потом и в настоящую истерику с такими душераздирающими подвываниями, что когда Лейла залепила ей звонкую пощечину, и вой утих, все почувствовали злорадное удовлетворение.

Оплеуха немного привела фрейлину в себя, что было для меня очень даже кстати — нужно было получить хоть какую-то информацию.

— Стеллы точно нет в храме?! — спросил я девушку.

— Н-н-н-ет, — проикала фрейлина. — Хозяйку забрал Сэр Мерлин, после того как сэр Роджер потрогал ей живот, а потом ударил, назвав лживой сучкой. Он велел сэру Мерлину отвести её к ворону.

Я прикинул, может мы сможем догнать негодяя.

— Когда это было? — спросил я напряженно, подгоняемый желанием и необходимостью немедленно броситься в погоню.

— Еще на въезде в город. Мы после поехали в храм, а сэр Мерлин в другую сторону.

— Не догоним, — пробормотал я сам себе и добавил громко. — Уходим отсюда.

На

меня накатывала слабость, я как мог старался держатья за сознание. Мало того, что подыстратился на обращение в сокола. Еще и место это проклятущее вытягивало последние силы.

В голове мельтешили обрывки бессвязных мыслей о том, что отец позволил матери умереть, что вообще такое сейчас моя мать, смогу ли я излечить Киру от действия специй, как вызволить Стеллу…

Мысли кружились быстрым хороводом, перед глазами плыло. Я, спотыкаясь, вместе со всеми шел на выход. Коридор выглядел мрачным и пустым и в его конце виднелся черный провал-проход. Ловушки предусмотрительно были отключены служительницами смерти, так что мы шли спокойно, без обстрелов и падений в ямы.

Фил нес Киру на руках, бормоча ей какие-то утешительные слова, будто сестра могла его услышать и понять. У остальных говорить сил не осталось.

Мы вышли из храма. Было темно, огненная подсветка у храма потухла. Лишь в небе горел окрашенный багрянцем круглый глаз луны. Дул холодный колючий ветер.

Я зябко поёжился. Однако на ветерке сразу почувствовал себя лучше.

Еще бы воды и еды где-нибудь раздобыть, тоскливо подумал я, сожалея, что сожрал последний пирожок по дороге сюда. Вспомнил про пирог и обратил внимание на дочь трактирщика.

Девчонка держалась бодряком. Я отметил про себя, что она хорошенькая, фигуристая. Простоватой, но милой наружности. Таких, посетители в трактире любят ущипнуть за упругую попку.

Мы отвязали лошадей. Фил посадил Киру вперед и сел ей за спину. Лейла легко запрыгнула в седло и, как будто в то же мгновение срослась с лошадью, так гармонично и красиво выглядела она верхом.

Пришлось и мне взгромождаться на конягу. При этом лошадь мне опять попалась какая-то неадекватная, и когда я пытался на нее влезь, изогнулась, и цапнула меня за жопу. Я взвыл благим матом.

Лейла, наблюдавшая за мной, звонко рассмеялась. Фрейлина Стеллы и дочь трактирщика тоже хихикнули. Стало обидно. Я все-таки влез в седло и от души, пятками, со всей дури долбанул кусачего гада в бочину. Но сделал я это очень даже зря. Лошадь заржала и взвилась на дыбы, я тяпнулся с неё и, сильно приложившись спинякой о какой-то камень, растянулся по земле. И как ни старался не смог сдержать стона от боли и унижения.

Коняга мстительно уставился на меня, и мне даже показалось, что на морде у него растянулась лошадиная улыбка. Я поднялся, чувствуя себя опозоренным на всю жизнь, старательно избегая смотреть на всадников, ждущих одного меня.

Я, психанув, решил, попытать удачу с другим конягой. Тот, другой, выглядел спокойным, кусаться не кидался, на дыбы не вставал, однако и ехать не желал. Стоял, как вкопанный и спокойно, игнорируя все мои потуги, продолжал пощипывать траву.

Отец одарил меня своим коронным взглядом, красноречиво говорившим: «и этот дебил — мой сын?» Харви и Томаш хмыкнули, сдерживая смех. И решив больше не ждать меня, они потихоньку двинулись прочь.