Дайвер в «обезьяннике»
Шрифт:
Я делала Кате страшные глаза, крутя пальцем у виска, – чего доброго, Юра потеряет желание внести за них залог! – но Катя продолжала в том же духе. Наконец, тот первым бросил трубку.
– Ну ты нашла время для разборок! – накинулась я на Катю. – Парни в тюрьме, а ты ругаешься с этим! Хочешь, чтобы он всех нас послал?
– Я так долго мечтала все это ему высказать, что не удержалась, – она не могла скрыть удовлетворения.
Снова звонок. На этот раз – Наташа, с пламенной речью в защиту Юры. И снова одно да потому…
Мы заночевали у Кати – в дайвцентре Юра
Первая мысль, которая посетила меня утром, – приснится же такое… Вторая мысль: а ведь это не сон…
Наскоро выпив кофе из красных чашек, мы с Катей отправились в полицейский участок. По пути созвонились с Юрием, и тот пообещал нас подбросить на арендованном пикапе.
…Когда я увидела его, я вдруг осознала: как же можно было затевать общее дело с таким инфантильным парнем! (Странно, ведь прежде он мне очень импонировал: рослый голубоглазый блондин, истинный ариец, коренной питерец с приличным образованием).
А сейчас я обратила внимание на черные мешки под глазницами (поди, всю ночь пил!), на дурацкую серьгу в ухе (глупые понты!), на слишком массивное, можно сказать, «новорусское» распятие на шее (он католик, как мы с Сашей), на животный страх в бегающих глазах…
Кое-как на Чавенге Юра отыскал тюрьму, серую трехэтажную коробку. По иронии судьбы, здание стояло в самом тусовочном месте острова – на берегу красивейшего озера, где постоянно проводятся то джазовые, то байкерские фестивали.
Из подъехавшей черной машины вышел Кун Джакарин, плотный таец с красными недобрыми глазами, цепким взглядом. Он был в джинсах и светлой рубашке с длинными рукавами – признак делового человека в Таиланде (остальные мужики все поголовно ходят в "семейных" трусах и майках). Правда, она была изрядно вся измята, сзади высмыкивалась из штанов – признак глубокого похмелья. Вместе с ним в машине сидели еще два совершенно аналогичных мутноглазых тайца – группа поддержки.
– Познакомься – цвет каномской мафии, – шепнула мне Катя.
– Все равно, лишь бы парней вытащили…
Кун Джакарин неторопливо поднялся по лестнице прямо к начальству, а мы втроем несмело вошли в отделение. За длинными столами сидели полицейские в темно-серых мундирах, сильно приталенных и придающих некую молодцеватость некрупным тайским торсам. (Говорят, эту форму разработали для тайской полиции в Dolce Gabbana!) По внешнюю сторону находились посетители. Я с удивлением отметила, что здесь царила какая-то неформальная атмосфера: те и другие улыбались друг другу и вполне дружелюбно общались.
– Да они все тут смеются над нами! – развернулся к нам Юра.
В углу стояли упаковки бутылок с водой. Я бросилась к ним, вытащила себе одну, – никто слова не сказал.
– Хотите к ним? – и Юра указал вглубь. – Обезьянник там.
Я увидела поодаль зарешеченную камеру и примерно сотню азиатских лиц, снизу доверху заполнявшую пространство – одни узники лежали, другие сидели, третьи стояли, но почему-то все
– …Ездить на байке в Таиланде рискованно: в любой момент из джунглей может выскочить «обезьяна с гранатой», – любил говаривать Саша, особенно после аварии на одной из горных дорог.
– Прекрати обзываться! – ругалась я.
– А что, не обезьяны? Только что с пальм слезли.
В этом есть доля истины: в большинстве своем островитяне легкомысленны, необразованны и безответственны, к тому же не в силах ни анализировать, ни прогнозировать ситуации.
– Все равно не называй их обезьянами, – стояла я на своем. – А то будут вести себя, как обезьяны.
Тогда Саша стал "заменять": «эти «добрые люди», которые только что слезли с пальм».
И вот, когда я увидела Сашу в «обезьяннике», я вдруг вспомнила наш старый спор. Да, все-таки не стоило обзываться…
Катя выхватила мобильник и перевела его в режим видеосъемки. Саша с Олегом приветственно замахали и пальцами сделали ОК. Но тут сзади подошел охранник и заставил Катю убрать телефон. Зато разрешил нам подойти поближе.
Даже будучи снаружи, мы ощутили, до чего спертым и несвежим был воздух в камере. На каждого человека приходилось по двадцать пять квадратных сантиметров. На Саше с Олегом были черные футболки, а остальные тайцы и бирманцы сидели на полу голыми по пояс, в одних шортах. У наших оказался самый «зековский» вид – в Таиланде головы бреют только «фаранги» и буддийские монахи, а азиаты носят аккуратную стрижку либо отращивают длинные волосы и, между прочим, тщательно ухаживают за ними (считается, что в голове живет дух-хранитель).
– Нас тут уважают – нары выделили, – пошутил Саша и кивнул в боковой отсек – там действительно на полу валялись какие-то грязные матрасы. – У нас места блатные – рядом с Паханом!
– Нам уже травку предлагали покурить, – доложил Олег. – Правда, мы отказались.
– Тут что, и трава есть?! – удивилась я.
– У нас тут все есть, – похвастался Олег.
Мы все дружно расхохотались.
– Че смеетесь-то? – вдруг вступил Юра, до этого момента хмуро молчавший в сторонке.
– Че-че, – передразнил Олег, впервые обративший на него внимание. – Ну и зачем ты их сюда притащил? И вообще – долго мы еще тут будем сидеть?
Юра развернулся и покинул помещение.
– Олег, когда ты выйдешь, я с тобой поговорю, – у Кати резко испортилось настроение.
– Да-да, конечно, – ласково кивнул Олег.
Но Катю уже было не унять:
– Я ж тебя предупреждала, что этим кончится!
– Воду надо? – я решила сменить тему и показала трофейную бутылку.
– Нет, воду дают. Принесите лучше пожрать! И мою длинную подушку, а то лежать неудобно. И еще мой молитвенник, – сказал Олег.
Кто-то сзади решительно похлопал меня по плечу. Поворачиваюсь – полицейский. Выгоняет.