Даже если вам немного за тридцать
Шрифт:
– Олег, прости, но мужчины, с хотя бы средним ай-кью, не задают женщинам подобные вопросы. Никогда не спрашивай женщину, счастлива ли она, как она живет...Достаточно, просто посмотреть на нее.
Олег улыбнулся:
– На тебя очень приятно смотреть.
Он оценивающе глянул на ее украшения, макияж. Ей стало неприятно. Лиза пожала плечами и принялась за десерт. Она начала жалеть, что пришла на эту встречу. "Ни уму, ни сердцу" - подумала она. Он совершенно не был ей больше интересен, ни в каком плане, и она с любопытством вопрошала себя: "И что я в нем раньше находила? Мелкий,
– Лиза, я пока не настаиваю на встрече с Костиком, но, в будущем, мне очень хотелось бы начать общаться с сыном.
Лиза поднялась со стула, этот момент вдруг очень напомнил ей замечательный советский фильм "Москва слезам не верит". Она молча, отрицательно покачала головой и пошла к выходу.
– Лиза! Но мы же, еще, ни о чем не поговорили!
– Давай, пройдемся.
Он вскочил, положил несколько купюр в книжку-меню и кинулся за ней.
– Олежек, у детей очень хрупкая психика, и два папы -- это для них факт удручающий. А у Кости еще и очень возбудимая и эмоциональная натура. Пусть, ему не повезло с биологическим отцом, зато ему очень повезло с теперешним. И потом, Костик -- моих кровей, он слышал наши семейные разговоры, знает о твоем бегстве, и я очень сомневаюсь, чтобы он впустил тебя теперь в свою жизнь.
– Ты настроила сына против меня?
Лиза посмотрела на него с удивлением. Всяк судит по себе.
– Мне нечего тебе больше сказать. Современные дети очень умны и развиты не по годам. Он сложил тебе цену, хоть ему и шесть лет. Может быть позже, годам к пятнадцати... У них тогда меняется мнение.
– Твой богатенький старик его усыновил?
– злобно выплевывая слова спросил Олег.
– Да, - соврала Лиза, - Олег, извини, мое время исчерпано. Удачи, радости, добра. Всего хорошего.
Она направилась к дороге. Возле нее притормозил черный Дашковский джип, она удивилась, но быстро открыла переднюю дверцу, величественно села и машина уехала. Олег все стоял и смотрел.
– Ты все-таки решил приехать лично?
– улыбнулась Лиза мужу.
– Да, я переживаю за твое здоровье.
– Николя, я прекрасно себя сегодня чувствую. Не волнуйся.
– Ну, и как все прошло?
Лиза пожала плечами:
– Никак. Просто никак. Человек -- никакой, - она легла ему на плечо, но аккуратно, чтобы не мешать ему держать руль,- Николя, такие встречи просто необходимы, чтобы осознать, как мне повезло, и чтобы ценить тебя еще больше.
Он, наконец, расслабился и улыбнулся.
– Я очень тебя люблю, моя белокурая богиня. Какая ты шикарная в этом костюме, отпад!
– Спасибо, - она поцеловала его плечо.
– Хоть бы не врезаться в столб, когда к тебе прижимается такая женщина, - тихо пробормотал Дашков.
Лиза улыбнулась и отодвинулась на свое место.
– А мороженое ты мне купил?
– Конечно! И днепропетровское, и киевское, и полтавское, и белорусское. Чтоб не мало.
– Спасибо, мое сокровище. Дашков, ты -- сокровище. Ты хотя бы осознаешь это?
Он съехал на обочину,
– Николя, Николя, - шептала она, - не заводи меня. Поехали быстрее домой, мне невыносимо. Я так тебя хочу.
Он моментально оставил ее в покое. Машина рванула с места.
Через день, Лизе позвонил Богдан, сказал, что Олег уехал обратно в Россию.
– Это прекрасная новость, - сказала Лиза, позевывая, и сразу переключилась на новости от морских путешественников. Мама, дядя Володя и Костя звонили каждый вечер. Костя -- с большой гордостью, с собственного смартфона.
Через три дня, и они с Дашковым собрались выезжать на Федотову Косу. Лиза заставила Дашкова выделить время, чтобы отобрать все вещи и одежду для поездки и, напевая песенки, паковала сумки и большой чемодан на колесиках. Артемон носился за ней, как сумасшедший, и просто сбивал с ног, Маркиза жалобно мяукала.
– Николя, они чувствуют, что мы их бросаем. Посмотри, что творят.
– Лиза, я попросил Оксану Ивановну пожить у нас. Надо же кому-то кормить и выгуливать этот зверинец.
– Она не возражает?
– Нет.
Перед отъездом Лиза дала наставления Марусе, попросила Иру Кондратенко контролировать малышку, разрешила звонить ей на море только в самых экстренных случаях, и уехала.
Побережье Азова встретило их сплошь сине-желтой расцветкой. Цистерны с водой, заборы закрытых санаториев, ступеньки, домики, все было сине-желтым и в сине-желтых флагах и тризубах. Лиза рассматривала все это из машины и удивленно спрашивала Дашкова:
– И на что рассчитывает Путин? Здесь бандеровцев больше, чем во Львове! Ничего себе, новороссы-бандеровцы...
О, они были такими славными, эти русскоязычные азовчане, новороссы-бандеровцы! Дашковы остановились возле базарчика, перебробовали кучу домашнего вина, еще больше купили его и загрузили в машину, выпили по стаканчику "Седьмого неба" с сплошь сине-желтыми, и сплошь русскоязычными разговорчивыми торговцами и поехали в санаторий, где отдыхали Анна Григорьевна, дядя Володя и дети.
Эта неделя отдыха прошла волшебно. Лиза очень любила Азов, и каждый вечер, почти до глубокой ночи, они с Дашковым гуляли по берегу. Лиза кормила булочками чаек и бакланов, снимала шлепанцы и бегала босиком по теплым, почти горячим волнам, карабкалась на валуны, и выслушивала наставления от Дашкова:
– Немедленно слезай! А если ты упадешь! Немедленно, я сказал!
Господи, как же было хорошо! Погода ни разу не испортилась, только в среду, с утра покапал небольшой дождик. Она оставалась бы тут вечно. Но, надо было возвращаться.
Приехав, и загнав Костика в ванну отмываться, ибо даже уши у него были в мелких морских ракушках, Лиза распаковывала сумки. Дашков активно ей помогал. В последнее время, он старался оградить ее даже от элементарной домашней работы. Лиза в который раз подумала, как же ей повезло с мужем! Странно, но она нисколько не уставала. Разве только, порой, ее одолевала сонливость.