Даже не думай!
Шрифт:
Впрочем… теперь уже поздно что-то объяснять Андрею. Если Маришка права (дай Бог, чтобы она не ошиблась), значит, мой друг действительно скоро мне позвонит. И тогда нужно сделать все, чтобы он меня простил.
Обвинения Флейма справедливы. Я вела себя, как законченная эгоистка, какие бы оправдания не находились у меня для собственного поступка. Но кто как ни Андрей знает, что никогда раньше я не позволяла себе такого безразличия по отношению к друзьям и близким. Флейм обязательно должен меня понять.
Я вздохнула, в очередной
Ни-че-го.
Андрей все еще злится. А я собираюсь сделать это — совершить очередную глупость.
Я последний раз посмотрела на экран мобильника. Мне нужно сделать это. Все равно это самый простой выход из ситуации. С дрожью в кончиках пальцев я нажала на кнопку «отправить».
Совесть впилась когтями в сердце. Я лишь крепче стиснула зубы. Поздно. Жалеть — нет смысла. Я последовала совету Маришки и только что соврала маме. Степень моего падения стала теперь абсолютной.
Я ошибалась, веря, что среди моих нерушимых принципов нет ни одного, касающегося лжи и полуправды. Оказалось, что есть… Меньше минуты назад я переступила через саму себя. Я осознанно обманула близкого человека, которому еще год назад я доверилась бы без всяких сомнений.
Я обреченно опустила голову на руки. Можно ли считать это ложью во спасенье? Ложью во благо? Или я опять делаю ошибку?
Собственная интуиция молчала. И только мой опыт подсказывал очевидный ответ. Пусть сейчас речь всего лишь о маленьком притворстве, но начав с мелочи, уже неизвестно чем закончишь…
Как я и предполагала, мама перезвонила мне буквально через пять минут.
— Ксения, что это за смс? — в женском голосе слышалось недоумение.
Я вздохнула и улыбнулась. Все в порядке. Панику в сторону. Я смогу это сделать. Главное, самой поверить в то, что я говорю.
— Я решила тебе все объяснить до того, как ты поговорим вживую. Ты сильно на меня разозлилась за то, что я так надолго пропала?
— Разозлилась? Из-за чего? И разве ты пропадала? — мама удивилась. — Я позвонила тебе вчера два раза и сегодня еще один. Волноваться начала только после сегодняшнего звонка твоего друга, если ты об этом. Может, объяснишь, что нужно было Андрею? Что у вас с ним происходит?
Вот черт! Ну, Флейм! Какого хрена ты мне соврал?! И что ты сказал моей маме?
— А что Андрей тебе ничего не объяснил? — поинтересовалась осторожно.
Если мама хочет поймать меня на лжи, то вот он — отличный шанс загнать меня в ловушку. Ветровой-старшей лишь стоит сделать вид, о том, что она не в курсе происходящего. Если я предложу маме версию, сильно отличающуюся от рассказа Флейма, меня будет ожидать допрос с пристрастием. Впрочем, кто сказал,
В конце концов, Андрей не стал говорить маме всю правду — о моем состоянии и выкидыше. Если бы это произошло, Ветрова-старшая вылетела бы в Россию первым же рейсом. Но все же что мог придумать мой друг?
— Нет, ничего, — мама откликнулась довольно быстро и сердце сжалось от дурных предчувствий. Ветрова-старшая, в девичестве Андрияшина, только что мне соврала. Но зачем? Что она хочет этим добиться?
— Но твой друг жутко волновался и несколько раз спрашивал про тебя. Вы поссорились? Ты не сказала ему, куда направляешься?
Да уж, Флейм. Удружил — ничего не скажешь.
— Мы просто не сошлись во мнениях, — с тяжелым сердцем призналась я маме. — Я решила проучить Андрея и отключила телефон.
— А во мнениях вы не сошлись почему? — невинным тоном поинтересовалась моя родительница. Интуиция тихонько тренькнула, показывая, что в словах матери есть какой-то подвох.
— Мам, я тебе все написала в смске. Сама понимаешь, почему Флейм разозлился.
— Значит, это правда? — мама изобразила неподдельное удивление.
— Ты думаешь, я могла бы тебе соврать?! — голос примерной дочери удался мне на славу.
— Я предполагала такое.
— Ну-у, спасибо! — сделала вид, что обиделась. — Между прочим, я все тебе написала.
— Написала, и слава богу, — в голосе матери послышался упрек. — Но ты могла позвонить мне из дома сама и рассказать все еще несколько дней назад.
— Тут все так закрутилось.
— Представляю. Но это не повод сообщать матери о происходящем вот так… по смс… после того, как твой друг уже успел мне обо всем намекнуть. Ты не могла сделать это сама?
Я замолчала. После разговора с Флеймом, я уже поняла, что вела себя ужасно по отношению к близким. Но что я сейчас могу сделать? Только извиниться за сделанное и не сделанное и пообещать вести себя в следующий раз, как взрослый и ответственный человек?
Смешно. К чему нужны слова? Поступки говорят куда красноречивее всех обещаний. Этому меня научила мама. Оправдываться нет смысла…
— Ты сердишься?
Мама вздохнула на том конце трубки и, наверное, даже поджала губы. Она на меня сердилась, конечно. Но, вряд ли, она признается в этом.
— Все хорошо, Ксения, — ответила мама. И я почувствовала новый болезненный укол в сердце. Интуиция или совесть?
Мама опять пыталась мне соврать. Так же, как и я ей. Уверена, что мама уже догадалась, что я что-то от нее скрываю. А еще мы обе знаем, что я знаю, что она знает о моей лжи… Ужас, как все запуталось.
Как так вышло, что мы вдруг стали настолько чужими друг другу? Раньше я могла рассказать ей обо всем. И она бы первой бросилась мне на помощь. Она бы поддержала меня, если надо. И указала бы на ошибки. Я бы ни капли не обиделась на ее критику и даже самые резкие ее слова.