Даже не мечтай!
Шрифт:
Старая жрица сидела возле храма на удобной скамеечке и явно грелась на солнышке. Иссиэль подошел ближе, не решаясь нарушить ее уединение, но она, не открывая невидящих глаз сказала:
— Пришел, мальчик? Хорошо. Тебе в деревню надо, откуда ты маленькую Сату привозил.
— Зачем, матушка? — опешил единорог.
— Тебя там брат ждет, и невеста, — старушка открыла ясные голубые глаза и посмотрела мужчине точно в лицо: — и поторопись! А то всю жизнь жалеть будешь! — потом махнула сухонькой ладонью: — ступай, ступай, и так много сказала!
Озадаченный лорд ушел, оборачиваясь
— Мне пора.
— Что? — верховный лорд сбился с мысли и уставился на советника с непониманием.
— Матушка Мельдина велела навестить одно памятное мне местечко. Чтобы туда успеть к сроку, мне надо собираться.
— Но ты же понимаешь, Исс, — вожак нахмурил тяжелые брови, — нападение может случится в любую минуту.
— Понимаю, — лорд всмотрелся в глаза вожака, — но у вас есть Блекрайн. Я прочел книгу.
Брови лорда Станаэля поднялись и снова опустились:
— Хорошо, поезжай!
Иссиэль быстро вышел из комнаты. Прочитанное в летописи не давало ему покоя. Неужели вожак настолько был уверен в пророчестве? В книге говорилось о том, что черный единорог вестник войны. Но не просто вестник — он последняя защита долины. Тяжелый и путанный старинный слог придавал этому событию много разных значений, но картинка трактовала все очень четко. Будет война и Блекрайн отправится на стену. А дальше возможны два исхода. И при мысли о втором Иссиэль стискивал кулаки. Только бы Омиллон благополучно родила!
Под эти невеселые думы он собрал небольшой мешок с самым необходимым в дороге. Потом увидел леди Вайолет и коротко поклонившись, попросил приготовить комнату.
— Для вашей невесты лорд, комната давно готова, — сухо процедила экономка, решив, что единорог сомневается в ее способностях уследить за хозяйством.
— Для моей невесты? — удивился Исс.
— Леди Фьянта распорядилась приготовить покои, едва получила весточку от Крины. В ее умении видеть истинные пары никто не сомневается уже много лет.
— Вот как, — мужчина поморщился. Выходит верховная леди тоже морочила ему голову, пугая Омиллон. Или девушка въехала в долину через другие ворота? — Нет мне нужна комната для брата.
— Для брата? — теперь экономка удивилась.
Все знали, что ближайшим родичем лорда Иссиэля был вожак, но отец лорда давно погиб, и родных братьев у него не было.
— Матушка Мельдина сказала, что меня ждет брат. Не знаю кто это и что это, но пусть будет свободная комната где-нибудь рядом с моими покоями.
— Хорошо, милорд, я предупрежу горничных, комнату приготовят, — смягчилась женщина.
Она очень почитала жрицу за спасение жизни мужа.
Лорд коротко поклонился экономке и поспешил к воротам, размышляя о том, что замок вожака хранит много тайн и некоторые из них касаются самого Иссиэля.
Дорога до ворот заняла у него гораздо меньше времени, чем обычно. Единорог спешил, опасаясь оставлять долину надолго. Карит встретил его удивленно усмешкой:
— Все же сам за девицами собрался, не утерпел.
Исс только криво улыбнулся в ответ и сменив ипостась нетерпеливо топнул
— Что моя красавица, волнуешься?
— Волнуюсь! — подтвердила Крина, — ему ж та девочка суженой была, а он отпустил. А ну сейчас какая красотка на шею кинется и захомутает?
— Эхх, волнительная ты моя! Да не такой Иссиэль мужик, чтобы на глазки да губки кидаться, ему душу подавай, разум, сердце доброе, скажешь не так?
— Так, — вздохнула привратница, — да поможет ему Светлая!
Жить в лесу оказалось не скучно. Вир ходил по округе, собирая плавник и закрученные ветром сучья, а потом сидел у костра, ковыряя твердое, просоленное дерево новым инструментом. Лилия готовила еду, купалась в ручье и читала прихваченные в дорогу книги, собирала грибы и травы. Чтобы руки не забыли иглу и нитки, она сшила Виру кожаный жилет, умудрившись расшить его соединительными швами.
В ночь солнцестояния девушка страшно нервничала. Кого на сей раз привяжут на берегу деревенские? Она постаралась объяснить Виру, что не надо бить морды тем, кто привяжет девушку к столбу, нужно будет дождаться ухода людей и отвязать:
— Они дарят девушку единорогу каждый год, — объясняла она, — девушек никто не убивает, их забирают в долину и находят хорошего мужа.
Вир понимающе кивал, но Лилия уже знала, что в его голове некоторые мысли заложены слишком глубоко и не меняются годами, поэтому искала в своих снадобьях снотворное, чтобы моментально успокоить друга в случае нужды.
Вечером в ночь равноденствия они не ложились. Сидели у затухающего костра и смотрели на звезды. Шум от села раздался, когда стемнело. Шла толпа. Что-то кричали. Кто-то плакал. Трое крупных мужиков потоптались у столба и отошли, уводя стариков и женщин. Лилия осторожно выглянула из леса, когда даже самые любопытные мальчишки убежали в село. У столба скорчилась тоненькая фигурка в одной рубахе. Сердце девушки кольнуло жалостью. Не смотря на сложную профессию, она не успела очерстветь. Схватив Вира за руку, лекарка помчалась вниз, к пляжу, собираясь спасти «жертву белому богу».
Веревки на этот раз оказались очень тяжелыми, да еще и просмоленными, кто-то пожертвовал канат со своей лодки. Видимо жертва сильно билась. Сейчас тощая смуглая девчонка висела без сознания и только не унимавшаяся тонкая струйка крови из носа говорила о том, что она еще жива.
Когда веревки упали на песок Лилия скомандовала:
— Тащи ее к ручью! Надо осмотреть, ее били похоже, да и помыть не повредит.
Парень легко взвалил легкое тело на плечо и побежал вверх. Даже не сбив дыхания. Лилия ему позавидовала. Ей подъем в гору дался с некоторым трудом. В лагере она тотчас расстелила одеяло и принялась осматривать девушку. Через минуту стало понятно, почему били — девчонка была из цыган. Кочевое племя болталось по дорогам, где-то крали, где-то торговали, порой занимались ремеслом или танцами. Их девушки рано выходили замуж, но невинность болюли строго. Да и трудно что-то скрыть, когда все родственники постоянно рядом в одном фургоне.