Даже ведьмы умеют плакать

Литвиновы Анна и Сергей

Под конец ужина, когда принесли десерт, магнат неожиданно сказал:

– Я хочу тебя отблагодарить. Тебя никто не заставлял ко мне в офис прорываться, предупреждать меня… Странное ты проявила великодушие – в наши-то меркантильные дни. Говори: чего хочешь? – И он испытующе уставился на Лизу.

– А в каких пределах я могу просить? – кокетливо прищурилась она.

– В пределах разумного, – пожал Макеев плечами.

– А где у тебя кончаются пределы разумного?

– В район десяти тысяч долларов, – быстро сказал магнат.

Лиза с некоторым разочарованием выдохнула:

– Теперь я понимаю,

почему у тебя так много денег.

– Ну, и?

– Потому что ты умеешь их считать, – галантно проговорила она.

– Да. Это правда, – кивнул олигарх с самым серьезным видом. – Итак, чего тебе хочется?

– Я хочу поездку в Вену, – быстро сказала Лиза. – Отель пять звезд, билет первого класса, карманные расходы. Сроком на месяц.

– На меся-яц? – озабоченно протянул олигарх. – Если на месяц, то в смету не уложимся.

Лиза расхохоталась. Временами ей казалось, что она не с живым человеком имеет дело, а с ходячим арифмометром.

– Тогда пусть четыре звезды и эконом-класс… Насколько позволяет твоя смета , – она иронически выделила последних два слова.

– Что ж, о\'кэй.

Магнат с деловой миной записал пожелания Лизы в электронный ежедневник, затем спросил:

– Могу я узнать, что тебе понадобилось именно в Вене?

– Догадайся с трех раз, – пожала она плечами.

– Я думаю, там проживает твой сердечный друг.

– В точку, – улыбнулась она.

– Я мог бы догадаться, – вздохнул магнат. – Все порядочные девушки уже заняты. Он хоть россиянин?

– Да.

– И то слава богу. Билет тебе нужен «туда-обратно»?

Лиза секунду подумала, а потом уверенно произнесла:

– Нет, в один конец.

ЛИЗА. ДНЕВНИК

6 мая 20** года.

Он поразил меня в самое сердце? Он украл мою душу? Он – мое второе «я»? Что ни скажи – на бумаге получаются одни банальности… Поэтому я не буду писать про любовь и напишу только о том, что мне – страшно. Страшно потому, что у нас Женей все так хорошо, как в реале обычно не получается. Настоящая жизнь – это не романтическая история, и «они жили долго и счастливо, а потом умерли в один день» бывает только в сказках… Вот человек странный зверь! Ему классно, а он, вместо того чтобы радоваться, боится каких-то гипотетических будущих неприятностей… Но я, правда, боюсь, потому что так, как у нас с Женей, не бывает! И что я буду делать, когда и если то, что происходит между нами, вдруг растворится, исчезнет?!

Сегодня поздно вечером, когда Женя привез меня домой, мы с бабушкой сели пить чай.

Мы давно не говорили с ней по душам, а за последнее время со мной произошло столько всего удивительного, нового и загадочного, что сегодня я твердо решила побеседовать с бабулей. Я даже купила по дороге домой бутылку сухого вина – чем старше бабушка становилась, тем с большим удовольствием выпивала и при этом не пьянела вовсе. И вот вечером мы с ней уселись на кухне, я принесла красивые фужеры и откупорила бутылку. Начала я с того, что спросила, как она относится к перспективе пожить в Вене.

– Если ты будешь водить меня в Оперу, – ответила хитрая старушка, –

тогда я с удовольствием.

Нет, я ее все-таки обожаю!

И я рассказала ей все происшествия последнего времени. Бабушка – ведь самый близкий мне человек. Я начала с визита к колдуну. Потом поведала обо всех невероятностях, которые со мной случились. И как я вдруг стала понимать язык индусов, и как довела до ручки Ряхина, и как «увидела» подробности личной жизни автобусной кондукторши. И про платье в подарок из бутика, и про Красавчика, и как я узрела всю его подноготную. Рассказала про второй визит к колдуну, его угрозы и наш с ним «поединок», и про то, как я стала предупреждать людей, внесенных в его список, и что из этого вышло…

Старушка слушала меня с живейшим интересом и участием, а потом по ее лицу вдруг потекли слезы. «Что ты?!» – бросилась я к ней. Она утерла слезки платочком и произнесла: «Значит, гены Талочки все же сказались. Я так боялась, что их унаследует твоя мама – но ничего, бог миловал. А они все-таки достались тебе».

– Значит, ты мне веришь?! – воскликнула я.

– А почему же я тебе, миленькая, должна не верить? – сказала она и погладила меня по лицу своими слабенькими, дрожащими пальцами.

– И ты веришь, что у меня могут быть такие способности?

– Ведь я же видела их у Талочки, а теперь ты рассказываешь про себя. Как же я могу не верить двум самым дорогим мне людям?

– А как ты все это можешь объяснить?

Бабулечка задумалась, а потом проговорила:

– Я думаю: все мы, обычные люди, – слепцы. А вы с Талочкой – чуть-чуть прозрели.

Я не стала говорить бабушке, что, по моему обоснованному подозрению, колдун откуда-то знал историю Талочки. Вернее всего, по своей прошлой работе в таинственной секретной организации. А может, он даже знал ее лично… Нет, я совсем не собиралась грузить старушку этим. Она забеспокоится, не заснет, станет плакать по своей любимой, канувшей в Лету сестренке… Вместо признания, что таинственная нить соединила меня с никогда не виденной мною Талочкой, я спросила:

– А как ты думаешь: при чем здесь колдун? Почему после моего похода к нему все началось?

– Жулик он, твой колдун! – в сердцах воскликнула бабушка. – Самый настоящий шаромыжник!

– Думаешь, он к моим способностям отношения не имеет?

– Да где ему там! Он, наверное, всю жизнь искал такого человека, как ты. Чтоб запугать его, прибрать к рукам, а потом чужими дарами пользоваться. И простых людей обманывать, деньги зарабатывать!

В голосе бабулечки звучала такая убежденность, что я только для порядка возразила:

– Но ведь все действительно началось после моего визита к нему.

«Может, – подумала я, – у колдуна и вправду есть аппаратура, которая обостряет и раскрывает экстрасенсорные способности? Может, они там, в своей секретной комиссии, что-то изобрели?»

– Ни при чем тут твой колдун! – с жаром воскликнула бабушка. – И голову себе не забивай! Все не так было! Вот представь себе: если человек почти слепой и видит еле-еле – в какой момент он может вдруг прозреть? И видеть хоть что-нибудь? Ведь не в сумерках же. Не в потемках. Наоборот, на ярком-ярком свету! При вспышке молнии! Вот и ты стала видеть, когда вокруг тебя молнии засверкали!