Шрифт:
Михаил Емцев, Еремей Парнов
De profundis (Из глубины)
Я видел, как внезапно погасла последняя звезда. Я обогнал последний луч света и вылетел за границы Вселенной [область пространства, где разбегающиеся галактики достигают скорости света].
Что с кораблем? Он стоит на месте или падает в бескрайнюю бездну? Не знаю. Приборы умерли: спектрофотометры ослепли, гравилокаторы онемели, счетчики заряженных частиц умолкли. За бортом не было ни единого фотона, ни самой жалкой космической пылинки. Нет ни вещества,
Я перестал ощущать продолжительность. Мой корабль, как сахар в горячей воде, тихо таял в океане невероятного. А может быть, это таяло мое сердце, воля, разум? Казалось, что пустота иссушает мозг, выедает сознание, высасывает память.
Но за бортом была не пустота. Пустота - это нечто: физический вакуум, источник виртуальных частиц. За бортом же не было ничего. Ничто! Мне кажется, это слово нужно писать с большой буквы. Потому что других слов просто нет.
Никто не придумал, да и не мог придумать слов-метафор, сравнений для того, чтобы можно было описать ничто.
Я прильнул к иллюминатору и отшатнулся. Ожидая увидеть черноту пустого неба, не увидел ничего. Не знаю, как это объяснить. Аналогии здесь бессильны. Но лишь с их помощью нам удается помочь другим ощутить увиденное нами новое. Я видел то, что никогда не увидят другие. Но бессилен рассказать.
Передо мною стояло ничто. И невозможно передать, каким оно было. Мучительный круг замыкается тавтологией: ничто есть ничто. И тонут в нем наши слова, традиционные представления, банальное течение мыслей и взлет безудержной фантазии.
Я закричал. Но ничего не услышал. И сразу же привык к этому. Люди скоро свыкаются с неизбежным, иначе трудно было бы жить. Я же свыкся сразу. Может быть, даже я раньше привык к глухоте, а уж потом понял, что в моем мире нет звуков. Исчезла продолжительность, растворились интервалы, улетучились представления о последовательности событий.
Мне не нужно было есть. Просто не хотелось, и все. Потребность в еде оказалась не более чем привычкой. Запахи тоже не достигали меня, а когда я касался руками различных предметов, ощущение было такое, будто разгребаешь воздух. Мог ли я видеть? Не знаю. Здесь было сложнее. Мой мир не менялся. Он был узок и до тоски привычен. Он был прочно отпечатан в моем мозгу. И с открытыми и с закрытыми глазами я видел одно и то же. А может быть, я, только помнил одно и то же.
Для меня в этом не было существенной разницы. Одно только несомненно. Я не потерял способности мыслить. Неужели мышление протекает вне обычного времени и пространства? Вряд ли...
Ничто глушило мою память. Потерять память - значит перестать мыслить. Меня ожидает участь электронной машины со стертой памятью. Впрочем, слово "ожидает" здесь неуместно. У меня нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Эти понятия бессмысленны, когда нет времени.
Но, может быть, что-то есть? Другое время? Другое пространство?
Хочу кричать, бить кулаками о стены, но знаю, все это бесполезно, и не двигаюсь с места.
Да живу ли я, черт возьми?! Может, все это только кошмарный сон, горячечный бред? Стоит лишь сделать усилие, и я обрету привычный мир, облегченным вздохом сгоню последние клочья бесовского наваждения?
Ну же! Ну!.. Но как сделать это усилие? Я не могу его сделать. Так бывает, когда хочешь проснуться. Кричишь, но рот словно забит ватой. Хорошо, если кто разбудит... Но меня некому разбудить.
У меня сенсорная связь с решающей машиной. Мысленно приказываю ей освидетельствовать меня.
– Ты здоров. Все норма.
Она отвечает еще до того, как я успеваю приказать. А может быть, все происходит и одновременно.
– Где мы?
– Нигде, - отвечает машина.
Вопросы и ответы зажигаются в мозгу, как лампочки. Одна в правом полушарии, другая в левом. Точно я и моя машина слились в одно существо. Так тоже бывает только во сне. Нам снятся другие люди, и мы с ними разговариваем, хотя разговариваем лишь сами с собой. Только не замечаем этого. Не замечаем, потому что спим.
– Что показывают приборы?
– Ничего.
– Мы летим?
– Нет.
– Стоим на месте?
– Нет.
– Ты можешь отвечать более подробно?
– У меня для этого нет информации.
– Ты понимаешь, что мы достигли пределов вселенной?
– Это невозможно.
Конечно, какая нормальная машина может ответить иначе?.. Так уж она запрограммирована, чтобы работать только в пределах вселенной. А человек?.. Разве человек запрограммирован иначе?
– Может ли быть так, чтобы приборы ничего не видели?
– Нет.
– Они исправны?
– Да.
– Почему же они ничего не видят?
– Потому что вокруг ничто.
– Это возможно?
– Нет.
– Не кажется ли тебе, что здесь противоречие?
– Здесь явное противоречие. Но я не могу его постигнуть. У меня не хватает информации.
– Можно ли объяснить наше положение тем, что мы находимся вне вселенной?
– Такое предположение все объясняет. Но оно лишено смысла.
– Почему?
– Потому что нельзя превысить скорость света.
– А почему нельзя превысить скорость "света?
– Это одна из фундаментальных истин и граничных условий моего программирования.
– А ты можешь вообразить себе, что мы все-таки превысили скорость света и обогнали расширяющуюся вселенную? Можешь ли ты логически рассуждать на основе такой посылки?
– Нет. Потому, что это невероятно.
– Ты не можешь оперировать с невероятным?
– Я ведь машина. Невероятными категориями мыслят только люди.
– Ну хорошо, допустим. А что там, за бортом?