Дебиземия
Шрифт:
Катюха присела у края каменного выступа, заметив Крабире:
– Воительница Доннаронда говорила о ловушке для дебиземцев. Но эта щель в скале – ловушка для посланцев. Ты уверяла, что крысы и мыши разносят по Дебиземии весть о посланцах, тогда почему мы бежим и прячемся? Объясни.
– Примадонна сказала: объявите себя посланцами, – отозвалась крыса, приблизив морду к лицу девушки. – Вы не сделали этого.
Катюха соскользнула с выступа в воду. Малкин высунулся за утес и смотрел, как рубежники, не достигнув скалы, развернулись в другую сторону. Оттуда в сумеречном
Из-под копыт взмыленных лошадей летели камни, подковы высекали звон. Впереди галопировал Рокмус в накидке красного цвета. За ним, отстав на корпус лошади, – отряд в пятьдесят конников.
Бартакул по цвету накидки издалека узнал гарнизонника, в груди екнуло. Появление Рокмуса ничего хорошего не предвещало, означать могло лишь одно: Быхому известно о промашке рубежников, даже известен путь поиска.
Отрядник машинально дернул за потертый повод, вздыбливая своего коня. Интуитивно понял: если терры рядом, то удача неминуемо переметнется в руки Рокмусу, а ему, Бартакулу, достанется задница фортуны и позор. С остервенением хлестнул плетью по крупу лошади, снова отправляя ее вскачь вдоль берега к утесу. Лихорадочно подгонял непрерывным рыком.
Конь Бартакула рассекал грудью воздух, отбрасывая клочья надвигающихся сумерек. Перед утесом отрядник натянул повод, взмахом руки отправил двоих рядовых рубежников в обход скалы. Те гикнули, пятками ударили по бокам лошадей, и подковы раздробили камни. Бартакул мотнул головой третьему рубежнику, приказывая следовать за собой, и повернул коня к воде. Пробежал глазами по изломам скалы, по яростно бурлящей воде, привстал на стременах.
Малкину почудилось, что отрядник заметил его высовывающуюся из-за камня голову, игра в прятки заканчивалась. Но даже если не заметил, все равно надо было принять решение. Теперь оставалось одно: объявиться посланцами к презу Фарандусу, а дальше – по обстоятельствам. Приятели словно поняли Ванькины мысли, сомкнулись. Парни сжали кулаки, девушки взялись за руки.
Крабира и Данида на выступе уменьшились, юркнули в скальную щель.
Малкин шагнул за ребро утеса, увлекая за собой друзей.
Отрядник взвыл от радости, увидав преследуемых: удача снова шла ему в руки, все-таки настиг. Направил лошадь в воду. Удивился, что терров шестеро, но в следующий миг подумал: больше пойманных терров – больше почета и славы. Одутловатое лицо Бартакула оскалилось, мясистый нос как будто вспух и округлился. Отрядник выхватил палаш, рубежник за его спиной повторил то же движение.
Лошади по стремена вошли в реку, кожаные боты на ногах деби захлестнуло водой. Палаш взлетел над головой Бартакула и резко рассек воздух:
– Хотели улизнуть от меня, терры! Это никому еще не удавалось! – Полы зеленой накидки поверх кожаных доспехов заиграли металлическими шипами. – Подойди, Бат Боил! Двигай мослами, терр!
Малкин приблизился. Отрядник нацелил острие палаша ему в грудь. Рубежник враждебно направил острие своего оружия на остальных.
– Ты заблуждаешься, Бартакул, – сдержанно сказал Ванька. – Я не Бат Боил и мы не бежим, потому что
От неожиданности отрядника заклинило, он на миг окостенел, потерял нить мысли. Страх перед Фарандусом сковал скулы, лишь через минуту лицо стало меняться, глаза вытаращились, а шум воды заглушил сип изо рта. Рука с палашом упала вниз. Вожделенная слава начинала ускользать, таять, как струйка дыма. Однако, сопротивляясь этому, Бартакул с надрывом вытолкнул из горла:
– Для каннибалов все равно!
– Но не для воинов Дебиземии, – парировала Сашка из-за плеча Малкина, уязвив отрядника, будто тот потерял нюх и не способен отличить терра от посланца к презу.
Воины Рокмуса приближались к берегу реки. Подковы их лошадей вгрызались в камни, высекая искры. Разгоряченные животные хрипели, а запыленные грязные воины были возбуждены.
Бартакул затылком улавливал усиливающийся шум лошадиной скачки, и это толкало его быстро реагировать на слова Сашки:
– Заткнись, терра! Уж Бата Боила я ни с кем не спутаю! – Потянул на себя зашарпанный повод, развернул коня и выехал из воды.
Рокмус осадил свою лошадь, перевел на шаг. Остановился в десяти метрах от Бартакула, наклонил вперед длинную голову на вытянутой шее. Жесткий кадык, как острие ножа, прошелся вверх-вниз по горлу:
– Вижу, нужна моя помощь, отрядник, добыча не дается тебе в руки! Сначала ты упустил терров, а теперь блеешь перед ними. Забыл, что у тебя нет ушей, чтобы слушать терров, и нет языка, чтобы болтать с ними? Посторонись. Я разговаривать с ними не стану!
Гарнизонник Рокмус был воинским начальником Бартакула. Субординация требовала от отрядника беспрекословного подчинения, но его душа смириться не могла, разрывалась на части от зла, досады, обиды, унижения:
– Это я захватил их, – визгливо проскулил он.
Земля из-под его ног начинала уходить. Мозг закипал, парализуя. И в это мгновение мутный взгляд Бартакула выхватил вдалеке новый отряд всадников. Их было не менее тридцати, они неслись к берегу во весь опор. На переднем всаднике ветром трепало розовую накидку. Цвет накидки мигом привел в чувство отрядника, заставил вздрогнуть.
Особый порученец фэра Быхома всегда вызывал страх у дебиземцев, даже у отъявленных вояк, каким был Бартакул. Дарон никогда не появлялся случайно. Он был не менее коварен, чем городищенский инквиз Самор. Порученцы Дарона всякий раз появлялись неожиданно, и целью их появления мог быть каждый.
Отряд Дарона скакал, плотно сомкнувшись, поднимая пыль. Шум скачки сливался с шумом реки.
Рокмус также бросил взгляд назад, нахмурился, испытал те же чувства, какие недавно пережил Бартакул, увидав отряд гарнизонника. Верхняя губа Рокмуса сильнее выступила вперед, а кадык судорожно резанул по горлу. Гарнизонник догадался: появление Дарона связано с тайным поручением фэра. Знать бы, что это за поручение, на душе не так нудно свербело бы. Но все непредсказуемо, когда рядом возникает Дарон.