Дебри
Шрифт:
На правом бедре негра, грубо морщиня темную и гладкую поверхность кожи, светлело выжженное клеймо. Большая буква "Д".
С тупым, болезненным удивлением негр разглядывал отметину на собственном теле, как будто впервые увидел, как будто ждал, что вскоре она смертельно разрастется.
– Знаешь, что это такое?
– спросил Джед Хоксворт, обернувшись к Адаму.
– Насколько я понимаю, твой достойный ученик в состоянии прочесть эту букву. "Д" - это дрянь. "Д" - это дерьмо. Вот как прозвали его
Джед коротко рассмеялся.
– Н-да, - сказал он, злобно поворачиваясь к негру и тыча в него пальцем.
– И эти отметины на спине. Небось, это вовсе не жестокий плантатор тебя так располосовал. Небось, это тоже янки.
– Нет!
– вырвалось у Моиса Толбата. Теперь звук получился. Губы задвигались, и исторгли слова: - Нет, клянусь Господом Всемогущим, клянусь...
Он замолчал. Джед Хоксворт, качая головой, кисло улыбался из далека своего недоверия. Потом произнес:
– Ложитесь-ка спать. Вставать рано. Отчаливаем с первыми лучами. Я хочу поскорее убраться отсюда. Слышите?
Ухмылка исчезла с его лица. На её месте постепенно проявилось отвратительное, жалкое выражение.
– Хватит трепаться попусту, - заговорил он.
– Теперь пойдут одни расходы. Пока не соединимся снова с армией. А вы двое - теперь вы будете экономить. Теперь придется искать, чем нам заняться. Вам заняться. Пока мы не обанкротились. Пока я не разорился. Пока я...
Он уже не смотрел на Моиса. И на Адама не смотрел. Поток слов оборвался. Потом Джедин Хоксворт почти бесшумно шагнул к двери, наклонился и вышел.
Адам очень медленно повернулся и оказался лицом к лицу с Моисом Толбатом. Тот понуро стоял, вцепившись в кальсоны.
– Это неправда, - проговорил он пересохшими губами.
Взгляд Адама поневоле скользнул на то место, где была буква "Д", как будто он мог увидеть её сквозь одежду. Проследив за его взглядом, взгляд негра в отчаянии вернулся к лицу Адама.
– Нет, - сказал он.
– Нет, я имел в виду спину. Те подонки - это были не янки. Это произошло в Джорджии.
Он опустился на стул, придерживая кальсоны. Ночь была теплая, почти летняя, но он дрожал.
Адам посмотрел на него сверху вниз. Он вдруг почувствовал себя неимоверно усталым.
Моис поднял на него глаза.
– Ты должен мне верить, - вырвалось у него.
– Должен!
– Давай спать, - сказал Адам, отворачиваясь.
– Давай попробуем уснуть.
– Ты должен мне верить!
– выкрикнул Моис, крик вырвался из его груди.
Адам посмотрел на него сверху вниз.
– Я верю, - выдавил он из себя.
И начал раздеваться. Приготовился ко сну. Ни разу больше не взглянул он на сидящего на стуле человека. Но слышал его дыхание.
Он забрался
– Я не виноват, - говорил голос Моиса Толбата... Моиса Крофорда.
Адам молчал.
– Я, - говорил голос, - я хотел воевать.
– Давай не будем разговаривать, - сказал Адам, не открывая глаз. И услышал, как жалок его голос. Как будто горло сдавило петлей.
Потом услышал движение. Это погасили лампу. Он ждал, когда скрипнет соседняя койка. Скрипа все не было. Потом услышал в темноте дыхание. Наверное, он так и сидит на табурете, подумал Адам. Перестать бы наконец прислушиваться к этому дыханию. Потом он опять услышал голос.
– Я, - сказал в темноте голос, - я мог воевать не хуже их.
– Пожалуйста, не разговаривай, - сказал Адам. Ему пришлось сделать усилие, чтобы протолкнуть звуки сквозь петлю, стягивающую горло.
Тишина простояла недолго. Потом:
– Я мог научиться держаться на лошади. Я мог научиться стрелять. Хоть они и платят неграм только половину жалованья белого солдата. Я сражался бы и за половину. Но нет, меня не стали учить воевать.
Потом:
– Они отобрали нас. Цветных.
Потом:
– И заставили копать.
Потом:
– Копать здоровенные ямы под сортиры. А потом закапывать, когда ямы наполнятся. Выкорчевывать пни. Выворачивать камни. Прокладывать дороги. Копать под дождем. Копать под снегом. Копать.
Потом:
– Это единственное, на что годен негр. Копать.
– Пожалуйста, не разговаривай, - Адам услышал свой голос из далекого далека.
– Я мог бы воевать.
Некоторое время Адам слушал звук дыхания в темноте.
– Толбат, - сказал Адам.
– Крофорд... Я - Крофорд, - сказал голос.
– Крофорд, - сказал Адам.
– Да?
– повторил голос.
– В ту ночь, когда ты спас меня - когда вытащил из воды, - спросил Адам, - почему ты это сделал?
Ответа не было долго. Адам лежал, чувствуя, как петля сжимает горло, и ждал.
Потом услышал голос:
– Если бы ты стал карабкаться... если бы ты уцепился за полку, но не удержался и сорвался... то наделал бы шуму... и тогда остальные, кто там был, ломанулись бы туда.