Дебютант-киднеппер
Шрифт:
Наконец весла втащены, рундуки сдвинуты, народ расположился в предвкушении длительного перехода.
Пока ставили мачту, Летисию, чтоб не мешалась, согнали на корму. Теперь она сидела относительно недалеко от меня, с задумчивостью созерцая мачту, снасти, устраивающийся народ, быстро бегущую воду за бортом.
— Да... Долго еще людям с вами на воде не соревноваться. Ловко у вас получается...
— Тем и живем, — хмыкнул я. Вспомнил ее недавнюю фразу, добавил, — вот такое злонравие.
В ответ удосужился взгляда, словно брякнул какую-то глупость.
— Я не вас, в
— А кого?
— Фригольдеров.
— ??? — Ни фига! Почувствовал, как брови взлетели наверх. — А я думал, ты своих сородичей жалеешь, глядя как наши из набега возвращаются.
— Моих сородичей там быть не может! — припечатала Летисия, словно я попытался в ее родню скот какой зачислить.
— Погоди... Так ты ... не возмущена, что мы ограбили людей?
— За ограбленный храм вам в аду гореть, бездушные, — словно приговор зачитала девушка, — а что касается посёлков фригольдеров... Чего мне жалеть эту шваль неблагодарную?
— Э-э-э... Вот как? Поясни пожалуйста. Я на самом деле плохо разбираюсь в ваших ... взаимоотношениях.
— Фригольдеры, это чернь, что живут без сеньора! Не платят ни налогов, торговых пошлин, не дают людей в случае объявления военного сбора... Говорят, что платят напрямую королю... Да только забывают, на чьей земле живут! — последнюю фразу она почти выкрикнула.
— Хм... А за что им платить вам налоги?
— Сразу видно, что ты непроходимо глуп, орк! Не знаю как у вас, но у людей, заведено еще Создателем: крестьянин трудится, священник молится, а рыцарь кровь свою проливает, защищая и трудящихся, и молящихся!
Это я еще в школе проходил, слышал.
— Видишь, а эти сами себя защищали...
— Я вижу, — криво усмехнулась Летисия. — Только много-ли они назащищали? Пришли вы, и что? Большинство сильных, здоровых мужчин, что еще могли бы трудиться и трудиться, во Славу Спасителя, теперь лежат без погребенья, ждут пока воронье и звери их тела растащат! А их женщины? Умрут теперь от голода, да тем же зверьем будут разорваны, а могли бы рожать своему сеньору новых подданых, ко всеобщему процветанию!
Ах, какая благостная картинка. Прям умилительное единение хлебопашцев и феодальной шушеры зажравшейся.
— А был бы у них сеньор? — продолжала Летисия, — Сунулись бы вы?
Я отвернулся, скрывая усмешку, потом помотал головой.
— Вот! — девушка даже руку из-под плаща выпростала и подняла указательный палец вверх.
— Да! Только мы в такие деревни не суемся, именно потому, что такие как ваш папаша, барышня, вынесли из них всё!
— Знал бы ты, бездушный, какие расходы сейчас приходится нести! Три года подряд были плохие урожаи! На востоке поднимают голову безбожные мерсы и саксоны, норовящие отнять у нас родовые земли... А тут еще вы, порождения тьмы и бездны! Вот отец и вынужден укреплять замки на границах, строить новые, сажать гарнизоны, набирать людей в дружину... И на всё это нужны деньги, еда, рабочие руки! А эти... — она гневно сверкнула глазами в сторону покинутого берега, — держаться за свое добро обеими руками, прикрываясь королевской грамотой... Но ничего! Постепенно и этих к рукам приберем!
— И этих?
—
— А... в вашем... графстве, есть такие фригольдеры?
— Вот еще! — она вздернула подбородок. — На юге им не разгуляться! У моего отца разговор короткий: или будь как все — плати налоги, давай людей на работы, или вон из графства! Последних фригольдеров мой брат, сэр Уго в разум привел три года назад. Я совсем девчонкой была, но помню хорошо, как визжал на дыбе их самый главный, пока нужные бумаги не подписал. Сразу получил милосердную смерть!
Летисия, видимо выговорившись, а может, посчитав что и так, слишком много внимания какому-то орку, умолкла. А я не торопясь отполз на свое место.
Ну, ничего себе! И это мы, орки — порожденье тьмы? Страшная напасть и разорители мирных деревень? Похоже, у них тут свои, пострашнее будут. Орки, по крайней мере, пришли-ушли, и особо в глубь территории не лезут, а местный феодал всегда под боком.
***
— Ну и где твои люди? — с тяжким прищуром уставился на меня Сигмунд.
Вечерело. По ночам даже орки не плавают, а люди уж точно. Заканчивался шестой день, как «Пьяная лань» ушла в направлении юга. Мы успели — пришли еще вчера, незадолго до заката, быстренько убрали мачту, замаскировались на фоне берега. И сегодня весь день провели в ожидании.
— Слушай, ну... Всяко бывает! Им туда-обратно только шесть дней... Не думаю, что граф держит нужную сумму под рукой, ну там пока поговорили, пока денег собрал, пока сами собрались... Наверно вышли не в тот же день, а лишь на утро...
Сигмунд выслушал мои отмазы, последний раз оглядел темнеющий горизонт, хмыкнул, махнул рукой.
— Расслабьтесь, парни, видимо сегодня не будет гостей. Кнуд! Организуй что пожрать.
— Ну и? — отвернувшись от заходящего в море темно-багрового диска, Сигмунд пристально взглянул мне в глаза.
Заканчивался седьмой день. Блин, даже не знаю, что сказать!
— Да успокойся, форинг, — пришла неожиданная поддержка в виде Кнуда, — видишь ветер северный какой! Туда-то они наверно за три дня и дошли, а обратно?
— А что обратно?
— Так люди тоже против ветра не ходят!
— И что?
— А ты видел, сколько на их корыте пар весел? Смех один!
— Ты хочешь сказать, — набычился Сигмунд, — что у этого ярла не найдется своего корабля?
— Так дочку то он отправил на этом! — высказал очевидное старый кормчий. — Видимо нет.
— Хм... — насупился брательник. — Ладно, давайте что-нибудь пожрем...
— Ну а сейчас, что у них могло случиться? — Сигмунд откровенно злился. — Придумай чего-нибудь! Пока я твою девку на корм рыбам не пустил!
Подходил к концу девятый день, с момента расставания с Иддой, и четвертый день нашего пребывания у точки рандеву.
— Не знаю, Сигмунд, — честно признался я.
— Спроси ее, за ней точно приплывут?
Летисия стояла тут же, рядом.
— Слушай, а у тебя с твоим отцом в последнее время разногласий не было? Не может он таким образом захотеть избавиться от тебя?