Дебютант-киднеппер
Шрифт:
— Три дня, Томас, — показывая три пальц,а резюмировал похолодевшим голосом я, — туда. Три дня, обратно. А потом... я начну думать ... всякое!
— Уверяю вас, по моей вине задержки не будет! — горячо заверил меня шкипер.
— Ну и ладненько, — подвел я черту инструктажу. — Эй, вашество! — я крикнул прямо в стенку шатра. — Пора меня место дислокации!
— Уже пора? — ну прям капризная кукла!
Пора... блин! Я не намерен тянуть до ночи.
Летисия царственно появилась. Идда за ней тащила огромный узел.
— Приданное? — подмигнул я.
—
— Это чтоб госпожа не замерзла.
— Давайте, прощайтесь, нечего тянуть.
Девушки обнялись... Ну как обнялись? Летисия позволила Идде обнять себя, сохраняя каменную морду. Идда наоборот, рыдала в голос, будто не она отправляется домой.
— А может ... я всё же останусь? — с надеждой повернула она ко мне мокрое лицо.
— Ага, — кивнул я саркастически, — а Томас будет месяц добиваться аудиенции у графа, потом ему еще не поверят... Нет уж, давай, девочка, сделай это для своей госпожи, раз ты ее так любишь.
Я размахнулся и перекинул узел на палубу «Ворона». Потом, грубо схватив за тощие бока чуть ли не швырнул туда же оказавшуюся пушинкой Летисию. На драккаре ее поймали парни, раздались возмущенные выкрики и дружный ржачь.
Повернулся к Идде. Мы так больше и не разговаривали, после ночи. Жаль... Ну всё, сейчас точно обниму и ка-ак поцелую!
Нет, я выдохнул, плевать на наших — переживу, а вот девчонке лучше не демонстрировать связь с орком. Чего доброго сожгут! Пока же она несчастная жертва. Пусть так и считают.
Ни слова не сказав, я развернулся и с короткого разбега перескочил почти полутораметровую щель меж кораблями.
Раздался стук — Бьярни и Торольв отталкивали шестами «Пьяную лань».
— К парусу! — с когга зазвучал хозяйственно-командный голос Томаса.
Люди, все еще косо посматривавшие в сторону покачивающегося рядом драккара с орками, разбежались по палубе — кто тянуть фалы, кто освобождать парус.
Хлопок! Наконец парус на «Лани» развернулся. Совершив крутой поворот, кораблик стал удаляться, увозя надежду Сигмунда и орков — на богатый выкуп. А мою — на то, что после удачной операции, на меня перестанут смотреть, как на бесполезную обузу.
Конец первой части.
Часть 2. Глава 11 Летисия
Я с тоской смотрел на удаляющийся парус. Господи, и в какую еще бодягу я сам себя втянул? На секунду сердце сжало тоской — ну зачем? Зачем?!! Зачем я всё это предложил? По сути: как «прыжок веры» — я не уверен даже, что граф выслушает посланников! Я ведь ориентировался только на свои предположения, что дочка эта графу нужна. Услышал краем уха дескать граф как-то вложился в будущего жениха и даже не разобрался до конца. В конце концов, почему я вообще решил, что эта дочь — единственная? Явственно, как на экране телека я увидел картинку из классного старого мультика: «Ванюша! Заместо Ульянки, даю другу дочку, точка». Блин... Да, она по-прежнему у нас в руках, я спас только Идду, но... Теперь-то команда и, самое главное Сигмунд,
Резко стало нехорошо. Пока из парней никто на задумывался... вернее не озвучивал вслух, дескать: вот — были живые деньги, я имею в виду корабль, а вот — призрачная надежда выручить даже меньше... И мы, как последние лохи отпускаем от себя корабль! Был же жирный такой журавль... в руках, а мы его отпустили в надежде на воробья!
Так, мне срочно надо присесть, ибо если всё так... Даже думать на эту тему не хочу, останется только забиться в какой-нибудь медвежий угол, ловить рыбу и терпеть насмешки, когда буду появляться «на людях» чтоб сбыть ее...
— Господин орк...
Даже не сразу понял, что всё еще стоящая рядом Летисия зовет меня уже не первый раз.
— Господин орк...
— Ну что тебе? — я окрысился на нее, будто она и была главной причиной всех моих, пока еще предполагаемых бед.
— Где мне... разместиться?
Ах, да... Хм... Я оглянулся. Обычно пленных мы сажали у мачты — самое широкое место корабля, даже с учетом гребных рундуков, вполне.
— Иди, сядь вон там, — я ткнул пальцем.
Ну ладно, с глаз, как говорится долой.... И сам пошел, плюхнулся на ставший родным рундук, скинул вещи, которые брал с собой на «Лань».
— Как ты, дружище? — повернулся к Синдри.
Ему как раз Бьярни перематывал бок. Бьярни и ответил.
— Хорошо, рана почти затянулась. Глядишь, к первой деревне уже в строю будет.
Ну, какая деревня, дружище? Нам сейчас надо затаиться, замаскировать корабль у протоки и сидеть как мыши под веником, в ожидании, когда граф привезет сундучок с золотом, на блюдечке...
— Асгейр, — позвал меня шустрик, когда перевязка была окончена, — скажи друг, а что это было?
— Ты про что, друг?
— Ну, там, — он неопределенно кивнул, — на людском корабле. Когда ты расспрашивал тех людей.
Я нахмурился, но сделал вид, что не понимаю:
— Ты про что?
— Помнишь, ты говорил, что мы ведем себя как чёрные? И что ты никогда больше не поднимешь руку на простого крестьянина?
Блин! Синдри! И ты туда же! Мне и так хреново! Но срываться на приятеле — последнее дело.
— Так это же не крестьяне, Синдри!
Тупая отмаза, я и сам понял, и взгляд друга говорил весьма красноречиво.
— Ну... — тут же включил «оправдалку» я. — Понимаешь... Никак было по-другому...
— Да ладно, Синдри, это ж просто люди! — хмыкнув подключился Бьярни.
Я искоса взглянул на нашего крестьянского сына. Да уж... Для него что овцу зарезать, что человека. Люди — такая же кормовая база, как скот. Отец сказал: «Иди, зарежь барана, у нас гости» — пошел и зарезал. Сказал Асгейр: «Убери это с глаз моих» — ножом по горлу и за борт. Если подумать — страшные люди, эти незатейливые исполнительные ребята, просто мороз по коже!