Дебютант-киднеппер

Чиркунов Игорь

Да твою же мать! Я вскочил на ноги.

— А ничего, что через восемь дней нам привезут еще полторы тысячи, а Болли?

Волосатик пожал плечами, но тут долетел голос Ойвинда.

— Жадность сгубила многих, Асгейр. Мы можем потерять больше, чем приобрести, подумай над этим.

Это что сейчас было? Это меня обвиняют ... в жадности?

— Мы и так сделали небывалое, — негромко, но веско заметил Моди, — мы получили выкуп с людей. Считай, мы уже вошли в легенды... Я думаю, славы нам хватит.

Блин... И кто это говорит?

Я бы понял, если б вякали Боллины подпевалы: Эйрик с Рериком, но говорят «старые» хольды!

— Согласен, — высказался Берси. — Тысяча, это хоть и меньше, чем полторы, но куда больше, чем ничего.

Черт, «медвежонок», ты то куда? Ты ж нормальный пацан! И тут я поймал просто торжествующий взгляд Болли. А-а-а, гад!

— Правда, Асгейр, — тихий голос Бьярни ударил как под дых, — ты сделал невозможное. Ты провернул всё это дело. Может пора остановиться и вернуться домой?

Болли тут же скривился, в глазах мелькнула злость. Но лишь на секунду.

— И что же ты предлагаешь? — уставился я глаза в глаза волосатику.

— Как что? — делано удивился тот, разводя руками. — Собираться и идти домой. Как там ветер, Кнуд, — обернулся он к кормчему, — уже переменился?

— Ослабел, — донесся голос Кнуда, — пока еще северный, но пока обогнем Вестлёнд, там можно и в лавировку будет.

— Вот видите?

— А что ... — я невольно запнулся, — с девкой?

— С девкой? — переспросил волосатик, — А чего с девкой? Ничего. Она нам больше не нужна. Если хочешь — себе забери, хочешь — тут отпусти.

— Что, теперь даже позабавиться не хочешь? — я попытался уязвить оппонента.

— Да кому она больная нужна? — скривился тот. — К ней даже прикасаться неприятно.

Козел! Ты же понимаешь, что переход до Оркланда она не выдержит. Да и здесь оставить... Далеко она такая уйдет? Даже к людям не выйдет.

Я бросил взгляд на брата с ветераном, они же в курсе, сколько нам должны за Летисию. Но те сидели с ничего не выражающими мордами. Ну ладно...

— Хорошо... — выдохнул я. — Не хотел говорить раньше времени... Короче, за то, что люди нарушили свои обещания, дважды откладывали выкуп... Я поднял цену до пяти тысяч марок!

Немая сцена. Любой театр, ставящий «Ревизора», позавидует. Большинство парней просто выкатили глаза, у кого-то даже каша из раскрывшегося рта вывалилась. Недовольный взгляд Сигмунда. И злые глаза Болли.

— Пять тысяч марок? — чуть ли не по слогам переспросил Ойвинд. — Это ж по сколько на каждого придется?

Народ тут же зашушукался, запереговаривался. А я, глядя в сжавшиеся до щелочек глаза Болли, подумал, что теперь надо чтоб рядом с Летисией всегда был кто-то из друзей.

***

— Так что там на счет пяти тысяч марок? — отозвал меня после завтрака в сторонку Сигмунд.

— Ничего, — буркнул я.

— То есть ты это придумал?

— А как еще было заставить этих баранов довести задуманное до конца? — я недовольно передернул плечами. —

В конце концов, не так сильно и соврал. Нам еще три должны, плюс эта тысяча. Ну подумаешь, не пять, а четыре...

— Смотри, парень, — тут же нарисовавшийся Фритьеф покачал головой, — лид может не простить такого обмана.

Да пофигу, подумал я, если учесть, что по собственной глупости согласился на сокращение до тысячи солидов... Как-нибудь выкручусь.

— Скажи-ка мне, брат, — Сигмунд подошел вплотную, и заглянул мне в глаза, — ты же всё это затеял не из-за девки?

— Что? — я отстранился. — О чём ты? Да я мечтаю поскорей от нее избавиться! Ты не представляешь, как она меня уже достала!

Форинг помолчал некоторое время, о чём-то размышляя.

— Тогда ладно, — обронил брат, небрежным жестом показал: «свободен».

— Слушай, Сигмунд.

— Что еще? — он уже начал отходить.

— Я, конечно, сейчас наберу еще листьев да может подстрелю чего-нибудь. Ну надо же, чтоб она до обмена дожила, — тут же пояснил я. — Но по-хорошему ей бы теплого молока... Да и мёд у нас почти кончился...

— И что ты хочешь?

Я пожал плечами.

— Ну так может сходим в какую-нибудь деревню?

Сигмунд вздохнул, сделал шаг на встречу, ухватил меня за тунику.

— Вот как тебя понять, брат? — негромко проговорил он. — То ты кричишь: «Я не буду грабить бедных крестьян!», то наоборот предлагаешь мне совершить набег на деревню...

— Ну... — я замялся. — Помрет ведь. Пленница.

Брат смерил меня взглядом с головы до ног.

— Я не буду рисковать своими хольдами, ради какой-то девки, — бросил он презрительно. — Помрет, значит судьба у нее такая.

Чёрт!!! Но прежде, чем я успел что-либо возразить, форинг добавил.

— Впрочем, если тебе так надо... Парни, кто ходил в разведку, говорят, что в полудне ходьбы от берега есть небольшая деревня. Бедная... Можешь сходить сам... Если кто согласиться сходить с тобой... — пауза затянулась, — я возражать не буду. Только сюда погоню не притащите.

И утопал. А я остался стоять в некоторой растерянности.

***

— Давай, Асгейр, решай, что делаем, — лежащий рядом Снор повернул голову и пристально посмотрел на меня.

И почему я?

Мы, а это я, Бьярни, вполне оклемавшийся к этому времени Синдри, Хельги и Снор расположились на вершине лысого, как макушка Эгиля, холма, и разглядывали раскинувшееся у его подножия небольшое поселение. Фреир собирался с нами, но я уговорил парня присмотреть за Летисией. Торстейна назначили в караул этой ночью, а больше у меня друзей и не было. Даже Хельги я бы не назвал приятелем, он скорее демонстрировал дружеский нейтралитет. С нами еще набивался Регин, но того не отпустил Сигмунд, заявив, что лучник у нас остается один, и он им рисковать не хочет. А вот Снора, который скорее пошел за компанию с Бьярни, форингу отговорить не удалось.