Дебютантка
Шрифт:
– Думаете, легко жить, когда у тебя такая красивая сестра? Да еще такая знаменитая. – Элис отдала квитанцию обратно, словно не в силах была больше смотреть на эту бумажку, и сказала: – Я не защищаю ее. Я просто стараюсь ее понять.
– Кого? – уточнила Кейт.
Элис глубоко вздохнула:
– Она так ненавидела сестру. Честно говоря, под конец я даже думала, что она ее убьет.
Кейт почувствовала, как кровь холодеет у нее в жилах.
– О чем вы говорите? Кто кого убьет?
– Нет, разумеется, она ее не убивала, – не обращая внимания на вопросы
Джек сначала не заметил старушку, которая сидела на скамье в дальнем углу, обложенная со всех сторон подушками. Одета она была довольно элегантно: красивая голубая юбка и в тон ей кофточка. Черты лица довольно тонкие, выдающиеся скулы; ореол седых волос обрамляет голову. И в интонациях ее тоже чувствовалось нечто необычное: в столь резкой, слегка аффектированной манере давно уже никто не говорит. На коленях у старушки лежала газета «Фигаро». Рядом с ней на скамейке Джек увидел кислородный баллончик и кислородную маску. Видимо, она страдала от эмфиземы или астмы.
– Простите, – сказал он, – я, наверное, вам помешал.
– С этими рыбками я давно знакома. На вид такие красивые, но до чего злющие: как говорится, палец в рот не клади.
– Спасибо, что предупредили.
– У вас, случайно, сигаретки не найдется?
– Неужели вы курите? – удивился Джек, бросив выразительный взгляд на кислородную маску.
– Хотите сказать, бабка одной ногой в могиле, а туда же? – улыбнулась она. – Я курю с шестнадцати лет, страшно подумать, как это было давно. Но, как видите, до сих пор жива.
– Ну, тогда… – нерешительно сказал он, нащупывая в кармане пачку сигарет, – если уж на то пошло…
Джек достал пачку, протянул ей одну сигарету, похлопал по карманам в поисках спичек. Старушка терпеливо ждала, держа сигарету в руке. Да куда же подевались спички? Наконец он нашел их, закурил сам и дал прикурить пожилой даме.
Глубоко затянувшись, она с наслаждением откинулась назад.
– Благодарю вас. Свежий воздух – это, конечно, очень полезно, но все хорошо в меру. А к кому вы приехали? Или вы сами ненормальный и решили влиться в нашу веселую компанию?
– Разумеется, я ненормальный, вы угадали. Да и кто в наше время нормальный? Хотя, вообще-то, мне казалось, что здесь у вас дом престарелых.
– Так его теперь называют. Ну и кого же вы приехали навестить?
– Отца. Его зовут Генри Коутс.
– Как же, знаю! Генри – очаровательный мужчина! И такой умный!
– Сейчас он спит. А вы, я вижу, читаете по-французски?
– Конечно! – Старушка вскинула брови. – А вы разве не владеете французским?
– Очень плохо, – признался Джек. – И что же там пишут?
Она вздохнула и пожала плечами:
– Plus ca change… [7] Мир всегда стоял на краю пропасти. Ну и конечно, французы очень переживают в связи с введением этих новых денег.
– Евро?
– Ну да.
– На мой взгляд, эта идея просто ужасна.
– В жизни всегда было полно ужасов, – сказала она и снова глубоко затянулась. – Одна катастрофа постоянно сменяется другой.
7
Чем больше перемен… (фр.)
Джек закинул ногу на ногу:
– Зато Британия останется независимой.
– Что толку, мы все равно друг без друга не можем, а тут еще эти иностранцы со своими глупостями. Но хватит. Терпеть не могу политику, а уж тем более банальные разговоры о ней. По мне, так опиум для народа вовсе не религия, а пустая болтовня.
Тут пожилая дама вдруг зашлась в приступе глубокого, затяжного и хриплого кашля, сотрясавшего всю ее хрупкую фигурку. Она проворно схватила маску, приложила ее ко рту и судорожно вдохнула.
Джек тревожно огляделся, не зная, как ей помочь.
– Позвать кого-нибудь? – предложил он.
Старушка лишь покачала головой. Вскоре дыхание ее восстановилось, она убрала маску и спросила:
– Скажите, а откуда вы приехали?
– Из Лондона.
– Правда? Ну и каков он теперь?
– Полно народу, очень пыльно и жарко.
– А в ресторане «Мирабель» кто теперь готовит?
– Что, простите?
– Ну, кто у них там шеф-повар?
– Понятия не имею. Никогда этим не интересовался.
– Но вы ведь ходите куда-нибудь обедать, разве нет? Бываете в ресторанах?
– Изредка.
– И танцевать… После обеда вы ходите куда-нибудь танцевать?
– В общем-то… честно говоря, нет.
– А почему?
– Видите ли, танцы не моя стихия.
– Да вы большой оригинал. – Она вздохнула. – А знаете, вы мне кое-кого напоминаете.
– Интересно – кого?
– Одного человека… Когда-то, тысячу лет назад, я его обожала. Он был такой красивый, обаятельный, остроумный!
– Благодарю вас, – улыбнулся Джек.
– И вдобавок – страшный чудак.
Он засмеялся:
– Уж и не знаю, можно ли это считать комплиментом?
– Разумеется, можно. А какой это был потрясающий собеседник… единственный человек, которого я по-настоящему любила.
– Должно быть, это было непросто?
– Жизнь вообще непростая штука. Мы заключили с ним договор. Я выполняла роль его «бороды» [8] . В то время, разумеется, это все было скорее игрой: не образ жизни, а лишь очередной этап, который рано или поздно обязательно закончится.
8
«Борода» – подруга гея, которую он выдает за свою девушку, чтобы скрыть свою ориентацию.