Децимация

Борисов Валерий

– А что им надо?

– Не знаю. Им же давно объяснили, что они нужны новой власти, вот они и прилезли. Посмотрим, что хотят.

– Выясним. Члены исполкома здесь?

– Да, в приемной.

Дверь в комнату отдыха скрипнула и закрылась. Ворошилов встал из-за стола и вышел с Нахимским в приемную. Более десятка членов исполкома ждали Ворошилова, чтобы всем выйти в зал и занять места в президиуме. Ворошилов недовольно поморщился. Членов исполкома должно было быть ровно двадцать. Значит, кто-то не пришел, не подчинился партийной дисциплине. Исполкомовцы прошли в зал и заняли стол президиума. Зал был небольшим.

В первом ряду, видимо, по старой привычке, сидели бывшие руководители города из дворянского собрания, во главе с Пакариным, – без верхней одежды, в пиджаках и при галстуках. Далее разный люд: городские интеллигенты, рабочие, солдаты. Они были в пальто, куртках, шинелях. Ворошилов внимательно осмотрел зал и остался доволен. Большинство было свои, – знакомые ему лично. Нервно двинув плечами, он обратился к залу:

– Сегодня мы рассмотрим несколько вопросов. Очень важных. Поэтому мы пригласили всех, кто хочет помочь советской власти.

Он с открытым неудовольствием посмотрел на дворянство. Их никто не приглашал, и вот надо думать, как поступить с ними сейчас. Они очень грамотные – сложно спорить… но ничего не сказал в их адрес.

– Главный вопрос – это о всеукраинском съезде советов. Нам надо избрать делегатов и направить в Киев. От фракции большевиков совета есть предложение отправить туда таких товарищей. Иван Хрисанфович, – обратился он к Лутовинову, – прочти список. А потом послушаем других.

Лутовинов поднялся и стал зачитывать список.

– Вот, кого мы предлагаем направить в Киев, – закончил Лутовинов.

Сергей, который сидел в дальних рядах зала, хотя и знал, что он будет в списке, все-таки вздрогнул, услышав свою фамилию, – ему стало приятно, и он горделиво осмотрелся вокруг.

– У кого еще есть предложения? – спросил у зала Ворошилов.

Сразу же на трибуну поднялся Ларин-Римский, руководитель луганских меньшевиков, худощавый, невысокого роста человек с бородкой. Нервным дрожащим голосом он начал:

– Я просто возмущен, что такие важные вопросы решаются помимо нас, за нашими спинами. На Юге России еще не везде установлена советская власть. Но есть же другие партии, которые не как большевики, а как именно и хочет народ, будут строить социализм.

Пархоменко из президиума громко, чтобы заглушить оратора, бухнул:

– Какой народ ты имеешь в виду – буржуев?

Зал выдохнул, но шума не последовало. Но реплики Пархоменко оказалось достаточно, чтобы Ларин-Римский перестал произносить речь и начал отвечать на вопросы:

– Мы имеем в виду весь народ, который проживает на территории России. А там разные классы. Вот их интересы и надо представить на съезде. Поэтому от имени своей партии предлагаю список делегатов дополнить следующими лицами…

Он зачитал несколько фамилий. Сергей видел, как занервничал Ворошилов и заповодил плечами.

– Хорошо. Мы обсудим предложение меньшевиков. Кто еще желает на трибуну?

Поднялся бывший предводитель дворянства Пакарин – грузный мужчина, за шестьдесят лет. В нем чувствовалась барская уверенность, красивым сочным баритоном он начал говорить. В его облике присутствовала породистость, которая отличает овчарку от дворняжки.

– Мы бы тоже хотели послать своих делегатов на украинской съезд, но мы понимаем – наш поезд ушел, и никто нас в древнюю русскую столицу не делегирует.

В России действуют другие силы, и дай им Бог, чтобы они и дальше укрепляли наше православное государство, прославили его новыми, славными деяниями.

Сергей видел, с каким удивлением на него смотрел президиум, – видимо, от него не ожидали приятных слов в свой адрес. Выждав паузу, чтобы его мысли дошли до присутствующих, Пакарин продолжил:

– Раз Богу было угодно сменить устрой России, значит, Он знал, что отдает Отчизну в руки истинных патриотов. Советская власть получила в наследство великую державу, и она должна сохранить ее для потомков. Все народы великой России, – пусть то будет русский, украинец, тунгус, лопарь или кто-то другой, – не простят во веки веков развала Богом данной империи, где люди, независимо от цвета кожи и веры, жили дружно и счастливо.

По залу прошел небольшой шумок. Пакарин снова сделал выжидательную паузу и, как опытный оратор, перешел к главному в своей речи:

– Наш старый класс, как пишут в газетах, поддерживает большевиков в их стремлении сохранить единое и неделимое государственное многовековое образование. Мы понимаем Ленина и его соратников с их лозунгом о праве наций на самоопределение. Этот лозунг был естественно-необходимым для свержения царя, победы революции. Но, получив в наследство от нас Россию, большевики должны ее сохранить. Поэтому самоопределение наций должно отойти на самый дальний план. Теперь строительство новой единой России является главной задачей большевиков.

Пакарин внимательно посмотрел в зал, пытаясь определить реакцию присутствующих на его слова, но зал молчал.

– На Украине сейчас хочет взять власть так называемая киевская рада. Пока она согласна на автономию Украины в составе России, но позже, – и я в этом уверен, – она захочет провозгласить полную самостоятельность. Это показал пример Польши и Финляндии. Тоже вначале автономия, а потом – выход из России. Поэтому украинские большевики должны посоветовать Ленину снять лозунг о самоопределении как сыгравший свою роль. Главари рады имели наглость включить в состав Украины Малороссию и Новороссию, и вообще замахиваются на Донское и Кубанское казачество, вплоть до Каспийского моря и Кавказа. Помните, этим летом Временное правительство дало им автономию в составе пяти Правобережных губерний? А ныне они пошли дальше, и земли юга, отвоеванные русским оружием у врагов, обагренные кровью русских солдат, становятся украинскими. А какая-то Украина есть далеко отсюда, за Днепром – на западе. А наши земли называются – Малороссия, Новороссия, – то есть везде есть слово Россия, но не слово Украина. Раз большевики стали преемниками Российской империи, они должны сохранить ее территориальную целостность.

Сергей видел, как напряженно слушал выступление оратора зал. Но в президиуме Пархоменко ехидно улыбался в кавалерийские усы. Лутовинов, задумавшись о своем, невидяще смотрел в потолок. Ворошилов, набычившись прямым взглядом, буравил то выступающего, то сидящих в зале. Сергей не мог понять – что общего у луганского дворянства с советской властью, почему оно выступает их союзником и надолго ли? Для него лично вопрос о разрыве связей Украины и России не стоял, – все было едино, как его мать и отец. Почему об автономии Украины и сохранении России беспокоится дворянство?