Дед Снегур и Морозочка

Донцова Дарья

К сожалению, я крайне любопытна, поэтому, подойдя к стойке, моментально поинтересовалась:

– Русская арабика – это такой сорт?

– Он в Ленинградской области растет, – лихо соврал бармен, – наше, отечественное, не импортное зерно!

– Я думала, что для выращивания кофе необходима жара, – сказала я.

– Оранжерея с подогревом, – не смутился парень, – налить?

– Лучше капучино из заграничного кофе, – поостереглась я экспериментировать.

– Не вопрос, – кивнул бармен, – сорок пять ре. В кассу супермаркета платите, а уж

с чеком прошу сюда.

Я почапала к девушке, восседавшей неподалеку от выхода. Слава богу, покупателей кот наплакал, передо мною была лишь супружеская пара.

– Солнышко, – нежно сказал муж, – пересчитай покупки.

– Двенадцать штук, милый, – сообщила спустя короткое время жена.

Надо же, им, похоже, к семидесяти, небось всю жизнь провели рука об руку, а ласковые слова не забыли. Приятно видеть пенсионеров, которые пронесли любовь через все ухабы супружества, это рождает надежду у тех, кто не так давно поставил штамп в паспорте.

– Кисонька, проверь тщательнее, – попросил старик, – в чеке тринадцать позиций.

– Толик, я очень внимательна в магазине, – улыбнулась старушка, – ровно дюжина.

– Люсенька, согласись, математика не твой конек, – пошутил Анатолий, – дай-ка я сам. Один… два… печенье… масло… двенадцать!

– Я же говорила, – с торжеством заявила Люсенька.

– Что вас смутило? – вступила в беседу кассирша.

Толик развернул чек.

– Тут пробито тринадцать покупок, а их дюжина.

Девушка выдернула из руки пенсионера чек.

– Нет! Двенадцать.

– Милая, как вас величать? – церемонно осведомился Анатолий.

– Света, – с заминкой ответила сотрудница супермаркета.

– Любезная Светлана, удостоверьтесь сами, – предложил старик.

– Уже. Двенадцать, – вздохнула кассирша.

Старик выхватил чек.

– Тэкс… печенье… масло… чай… вот! Мишкина надежда! Такого мы не брали. Что это за продукт? Теперь странные названия дают. «Мишкина надежда»! На что Топтыгину надеяться?

– Милый, это, вероятно, конфеты, – пропела Люсенька, – «Мишкина надежда» очень подходит для твоего любимого суфле.

– Мишкина Надежда – это сейчас я, – фыркнула девица за кассой.

Пенсионеры во все глаза уставились на работницу супермаркета. Та закатила глаза.

– Сто раз говорила управляющему, не ставьте именные аппараты, одна головная боль от них. А Сергей уперся, сказал, что ему так легче. Считайте, что Мишкина Надежда – это я, – повторила кассирша.

– Извините, – осторожно произнес старичок, – мы вас не покупали, нам лишний человек в семье не нужен.

– Гляньте в чек, – приказала Светлана, – там против каждой позиции стоит вес и цена. Ну вот, тольятини – триста граммов сто пятьдесят рубликов. Видите?

– Да, – слаженно отозвались пенсионеры.

– Теперь Мишкина Надежда – рядом сплошные нули, стоимости нет, – объяснила Светлана, – понятно?

– Нет, – хором заявили бабуся с дедусей.

Потом Люсенька испуганно осведомилась:

– Вас отдают бесплатно? Задаром ничего хорошего

нельзя получить.

– Серега! – завопила Света. – Серега!

Из пространства между стеллажами вынырнул парень и с укоризной произнес:

– Светлана, мы не в лесу, крик в нашем замечательном магазине неуместен. Любая проблема решается спокойно, с улыбкой. Что случилось?

– Я предупреждала тебя про именную кассу, – сердито сказала Света, – вот теперь сам и разбирайся. Проблема у нас с Мишкиной Надеждой. Ее покупать не хотят!

Сергей рассмеялся.

– Приобрести Надю невозможно, это человек. Все очень просто. Наш супермаркет идет в ногу с прогрессом, кассиры имеют процент с продаж, а как понять, кто сколько покупок оформил? Поэтому аппараты имеют личную маркировку. Взяли вы сейчас продукты, на чеке указано Мишкина Надежда, следовательно, в конце месяца она и получит свой бонус. Просто, четко, удобно!

Глава 13

– Мишкина Надежда – это не конфеты? – робко уточнила Люсенька.

– Она кассир? – подхватил Анатолий.

– Точно! – заявил Сергей. – Видишь, Света, если с людьми нормально побеседовать, проблем не возникнет.

– Не понял! – воскликнул Толя. – Девушку-то зовут Светлана! Милая, назовите свою фамилию?

– Хрюшкина, – не замедлила с ответом Света и пригрозила: – Только попробуйте засмеяться!

– Очень красиво – Хрюшкина Светлана, – деликатно заметила Люсенька, – но ведь вы не Мишкина Надежда. Сергей, вы пытаетесь нас обмануть. Может, мы с мужем выглядим дураками? Это ошибочное впечатление. Мы читаем газеты, смотрим телевизор и в курсе, как сотрудники продмагов жульничают, приписывают к чекам дорогие позиции.

Светлана повернулась к Сергею.

– Ну что? Сработало? Побеседовал нормально?

– Спокойно, господа! – заулыбался тот.

Анатолий помрачнел.

– Господ советская власть в семнадцатом году отменила, мы работающие люди, до сих пор служим на благо обществу, в меру своих сил.

– Да, – с гордостью подхватила Люсенька, – не смейте нас обзывать!

Управляющий на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки.

– Простите! Объясняю конкретно. Мишкина Надежда заболела, ей утром стало плохо, она ушла домой, на кассу села Хрюшкина Светлана, мы не можем поменять печать, ключ от блока управления у хозяйки, а та приедет к вечеру. Форс-мажор! Работает Хрюшкина, а получается, что Мишкина. Понятно, да?

– Нет, – протянул Анатолий.

– Как-то вы покупателей облапошить хотите, – задумчиво подхватила Люсенька, – хитрые ходы роете.

Сергей схватил чек.

– Видите позиции? Вес и цена! Допустим, тольятини, триста граммов, сто пятьдесят рублей.

– Где? – заморгал Толя.

– Да вот же, – ткнул пальцем в чек управляющий.

– Мы не берем такие дорогие продукты! – отрезал дед.

– Кто такие тол… том… тор, – начала заикаться старушка.

– Макароны! – возвестила Света и взяла с резиновой ленты пачку. – Вот!