Дед Снегур и Морозочка

Донцова Дарья

– Где ты ее нашла? – подбоченилась Юля.

– Лучше не спрашивай, – ответила я, – ладно, мы поехали. Огромное тебе спасибо.

– Нема за що, – закивала Юля. – Чек можешь оплатить, когда захочешь.

Под неумолчное нытье и стоны Клары мы добрались до дверей «Флипа» и напоролись на фейс-контроль.

– Валите отсюда, – лениво сказал шкафоподобный тип в черном костюме, – тут частная вечеринка, мы клоунов не звали.

Клара заморгала, а я набрала номер Марты. Через секунду из клуба высунулась

Карц:

– Девочки, сюда!

Я указала на секьюрити:

– Они нас не пускают!

– Кто конкретно? – прищурилась Марта.

– Вот он! – наябедничала Клара. – Еще обозвал нас клоунами!

Марта оглянулась.

– Марат!

Из-за плеча Карц выдвинулся парень в затрапезных джинсах и копеечной рубашке.

– Что, дорогая? – нараспев произнес он.

– Моих гостей остановили, разберись, – велела Марта.

– Головой в асфальт давно не падали? – деловито потер руки Марат.

– Они не представились, – жалобно запросили пощады охранники.

– Порядок, пусть живут, – смилостивилась Марта.

В моей сумочке заработал мобильный, я глянула на дисплей: пришла эсэмэска от Чеслава.

– Тань, шевелись, – поторопила Карц.

Я показала ей сообщение.

– Ничего не получится.

– Уезжай, – кивнула Марта, – зачем ты нам? Программа-максимум понятна, минимум тоже определена.

– Ты займешься Кларой? – удивилась я.

– Я всегда выполняю обещанное, – кивнула Марта, – ну, поцелуй от меня Чеслава! Эй, двигай, Венера Аполлоновна, тебя ждут суперприключения.

Клара вздрогнула.

– А поесть там дадут? У меня желудок ноет.

Марта закатила глаза и потянула за собой дочь Терешкиной.

В офисе было тепло, я сняла куртку, повесила ее в гардероб, налила из кулера в стакан горячей воды, погрела руки о пластиковую емкость и пошла к Чеславу. В кабинете кроме шефа обнаружился и Коробок, как обычно, уткнувшийся носом в ноутбук.

– Садись, – приказал начальник, – появилось много разноплановой информации. С какой начать?

– С хорошей, – вякнул Димон.

– Вся плохая, – обнадежил Чеслав. – Тимофей Морковкин принял большую дозу снотворного «Дормидол». Если пересчитывать на таблетки, получится примерно пятьдесят штук. Леонид склонен считать произошедшее самоубийством из-за оставленной Тимом записки.

– Странно, – остановила я Чеслава, – взгляни на снимки. Пятьдесят таблеток – это много. Не знаешь, в каких упаковках продается «Дормидол»?

– Ща выясню, – пообещал Димон, – тэк-с… блистеры, в них по десять штук, и пузырьки, содержащие двадцать пилюль. Отпускается снотворное исключительно по рецепту врача. Список «А».

– Теперь представь, что ты провизор, к тебе подходит звезда экрана, – вздохнула я. – Тиму Моркову любую отраву отпустят без бумажки с печатью за одну

его улыбку.

– В нашу задачу не входит узнать, где он раздобыл лекарство, – сказал Чеслав, – есть подтвержденный токсикологическим исследованием факт – он наглотался снотворного, и совершил это добровольно. Никаких следов насилия нет.

– Интересно, – снова не вытерпела я, – когда же он съел таблетки?

– Извини, не понял, – нахмурился Чеслав.

– «Дормидол» мощное средство, – продолжила я. – Тимофей не смог бы вести машину, выпей он перед отъездом гигантскую дозу.

– Ага, – подхватил Коробок, – в аннотации читаем: «Рекомендуемая норма. На вес менее пятидесяти килограммов – четверть таблетки, после восьмидесяти – одна штука. До восемнадцати лет принимать с осторожностью, до четырнадцати не употреблять, имеет быстрый эффект».

– Ну вот, – кивнула я, – как далеко бы он уехал, слопав гору «Дормидола» на даче рано утром?

– Значит, он принял лекарство в дороге, – пожал плечами Чеслав.

– Почему он полез в «Мерседес»? – озаботился Димон. – Мог проститься с жизнью в своей кровати.

– Не хотел травмировать мать, Елену и Эстер, – объяснил Чеслав, – вид трупа сильное потрясение для близких.

– У Моркова есть квартира, – не принял этот аргумент Димон, – жена и мать на даче, он мог рвануть в Москву, почему убил себя на улице?

– Могу лишь повторить, – отозвался Чеслав, – он думал о реакции близких.

– Ладно, – остановила я словесную дуэль, – давайте отталкиваться от фактов. Местом смерти Тим избрал автомобиль. Но тут явные неувязки. Неужели он не понимал, что в этом случае скрыть факт суицида от общественности не удастся? Откуда знал, что тело найдет сотрудница бригады? Припаркованный у тротуара «Мерседес» легко мог привлечь внимание гаишников или любопытного прохожего. Посторонний человек откроет незапертый автомобиль, а там звезда и предсмертная записка. Таблоиды щедро оплачивают сенсации. Если Тим хотел защитить мать и жену, то он выбрал неправильный путь. Едва весть о самоубийстве распространится в Интернете, как жизнь Веры Кирилловны и Эстер превратится в ад. За ними начнут охотиться папарацци. Смерть дома оставляет возможность объявить: у актера был инфаркт, ничего эпатирующего в его кончине нет.

– Может, он, наоборот, хотел создать побольше шума? – предположил Димон. – Выходит новый сериал, нужен пиар.

– Странная рекламная кампания для фильма, в котором сам не сможешь участвовать, – возразил Чеслав.

– Где упаковки? – спросила я.

Мужчины посмотрели на меня с немым вопросом.

– Ты о чем? – удивился Коробок.

– О «Дормидоле», – уточнила я, – пятьдесят пилюль. Слопал их Тимофей в машине. Где пустые блистеры в количестве пяти штук или два порожних пузырька?