Дедская площадка

Перемолотов Владимир Васильевич

– Получается, если мы хотим что-то изменить, то действовать надо тем, кто верит в возможность переноса? То есть нам?

– Да. То есть нам...

– И каким образом действовать? Ну хотя бы так, что не сделать хуже. Ворваться в Кремль с пулеметом и всех перестрелять?

– Ну, всех- не всех, а парочку мишеней я отчетливо вижу...

– Эта парочка пока еще не в Кремле.

– Тем проще все это будет сделать.

Мы помолчали.

– Нет, - сказал Сергей, хлопнув ладонями по коленям. – Рано нам это еще обсуждать. Вот если после «Евровидения» они не начнут шевелиться,

то тогда...

– Что тогда? – раздражённо спросил Никита. – Мы что, ликвидаторы- профессионалы? Ты то хоть и служил, но наверняка ведь не в спецназе?

– Войска связи,- подтвердил Сергей.

– Ну а мы и вовсе ...

Он махнул рукой. Мы помолчали.

– Вообще-то они еще не Кремле, - повторил я. – Их, если что, можно будет достать.

– Тьфу на вас,- сказал Никита.
– И на одного и на другого... Начитались и насмотрелись всякой дряни... Хреновые мы попаданцы...

Я смотрел на друзей и чувствовал, как уверенность в том, что мы делаем, в том что мы чего-то можем добиться таяла как сигаретный дым... И решил их подбодрить.

– Да уж... Любому попаданцу не легко и мы не исключение. Но нам, считай, еще повезло. Могли бы так попасть...

Я потряс головой.

– Это куда? В 41-й год?

– Или вообще в какой-нибудь 15-й век?

– Еще хуже! Я много чего про таких и читал и сам писал и могу точно сказать, что любой приличный попаданец, попав куда не следует, начинает первым делом двигать прогресс в нужную сторону. И вроде бы все его действия принимаются и одобряются читающей общественностью как движение в нужном направлении – то он зонтик изобретет, а то и бомбардировочную авиацию.

Сергей кивнул.

– И вроде бы ничего и не возразишь- для того его автор туда и засунул. Щекочи эпоху, заставляй её шевелиться и двигаться вперед. Но есть такой момент времени, в котором, на мой взгляд, попаданцу с современными воззрениями на жизнь делать нечего.

Я интригующе замолчал. Не знаю, что вертелось у друзей в головах, но моя интрига была круче!

– Это - время предшествующее рабовладельческому строю… Представляете? Попади мы туда что было бы?

– Ничего хорошего. Музыкой нам там точно заниматься не пришлось бы.

Никита кивнул на Сергея.

– Ну вот только может быть Сереге. Барабаны там какие-никакие наверняка уже появились...

– Не об этом речь! Мы, воспитанные на понятиях демократии и личной свободы стали бы двигать к прогрессу племя каких-то людоедов… А знаете в чем бы это проявилось?

Друзья переглянулись.

– В чем?

– Прогресс в социальном смысле будет таким – зачем пленника съедать, если его можно сделать рабом? Это ведь тоже прогресс.

– Балабол, - проворчал Никита. – Нам то что делать?

– Один мой знакомый на вопрос «Что делать?» неизменно отвечал «Снимать штаны и бегать!». Может и мы также поступим?

– И куда побежим?

Я стал серьезным.

– Советов давать точно не стоит, а вот намекнуть...

– На персоны?

– Про основных они так знают, хоть они и не в Кремле, но в Аппарате. Вот поверят ли - это вопрос... Но ведь мы же все понимаем, что двух, пусть и самых главных, чтоб развалить

СССР все-таки мало. Должна быть куча людей на местах, поменьше, которые с удовольствием, почувствовав, что идеология исчезла, начала делать деньги. Полезли в предприниматели и эксплуататоры. Вот этих как-то доставать будет нужно...

– Да... Это ведь представляете какой масштаб репрессий!? Как при Сталине!

Я покивал.

– Представляю... А понимаете, кого нужно будет «брать к ногтю»?

Я хорошо знал о чем говорю. Насмотрелся... Кто у нас воспользовался ситуаций? Те, что стоял поближе к рычагам власти, к рулю. Чиновники всех уровней, аппаратчики... Они приватизировали заводы и все, что могли дотянуться. И было их немало... Победи в 1991 году ГКЧП и начали они чистить партийно-чиновничью рать? Там ведь счет пошел бы не на сотни или тысячи. На десятки и сотни тысяч. А ведь все эти люди сейчас. Уже сейчас!! Сидят в аппарате и КПСС, и Комсомола. Сейчас у них конечно даже в мыслях нет, чтоб изменит делу строительства Коммунизма, но как только ситуация измениться... Они не идеальные люди. Они просто хотят, чтоб им было хорошо и делают все то, что окружающая среда от них для этого требует. Всегда были люди, которые для того, что продвинуться наверх могли поменять убеждения, веру, принципы.

– Это ты к чему?

– К тому, что может быть если мы посоветуем им «прижать» аппарат, то это может обернуться такими репрессиями, которые сравниться со сталинскими. – медленно сказал я.
– И вся демократическая общественность...

– Слава Богу её еще нет.

– У нас- нет, а на Западе?

– О чем мы говорим? - вмешался Никита.
– Есть нечто, что со временем разрушит нашу страну. Вот от этой гнили и надо освободятся.

– Приближать к власти только идеологически верных?

– Хотя бы.

– А как отличить тех, кто реально верен идее от тех, кто строит карьеру? Есть такая лакмусовая бумажка?

Я посмотрел на товарищей.

– Лично я такой не знаю.

– Значит должен контроль за работой. Энергичный такой контроль. И если что-то не так- гнать его в шею!

Мы помолчали. Слишком уж серьезный вопрос. Зря мы за него взялись. Такие с бутылкой пива решать нельзя – можно дров наломать.

– Да...
– сказал я, убирая напряжение в разговоре. – Раньше кадровые вопросы решались куда как проще. Проштрафился человек на работе и получал от Первого Лица по заслугам – плаху, костер, виселицу… Те, кому везло, ограничивались Бастилией и чем-то подобным из набора местных исторических достопримечательностей.

– Ну, вспомнил!

– Есть и другой, более человечный подход. Помните, что там у нас в 21 веке творилось? Ведь вспомнишь тамошнюю политическую жизнь – сердце радуется. Проштрафился политик, выперли его из политической жизни более верткие товарищи, выпал из партийной обоймы отстрелянной гильзой и ничего страшного. Утерся и без риска для жизни поехал на какой-нибудь тропический остров, политические раны зализывать, писать воспоминания, оппонентов через журналистов поругивать. И, разумеется, тратить накопленные непосильным трудом и снесенное в какой-нибудь Западный Банк средства.