Дедушка П
Шрифт:
Бармен смотрит, видит, что до стакана метра три и даже тролль с его огромными причиндалами туда точно не попадёт, после чего говорит:
– Значит, ты можешь нассать вон в тот стакан, стоя здесь, и говоришь, что не прольёшь при этом ни единой капли, и ставишь на это сто галеонов? Я тебя правильно понял?
– Именно так, – отвечает тролль.
– Считай, что мы забили, – говорит бармен.
– Отлично, – радостно говорит тролль. – Тогда начнем!
Тролль вынимает здоровенный болт, смотрит на стакан... Он думает про стакан... Потом думает про болт... Думает про стакан,
Бармен, видя, что тролль не попал в стакан, начинает радостно смеяться. Он думает, что только что стал богаче на сотню галеонов. Громкий смех доносится от бармена, моча течёт у него по лицу, но он продолжает радоваться.
– Тролль, ты идиот! – радостно заявляет бармен. – Ты обоссал все, что только можно, а в стакан так и не попал! Так что ты мне должен сотню галеонов, тупое ты животное...
– Извини, я сейчас вернусь с деньгами, буквально секунда, – говорит тролль.
Тролль идет в другой конец бара, где за столиком сидят ведьма и лепрекон, он к ним подходит, о чем-то шепчется, потом возвращается к бармену и кладёт на стойку кошель, говоря:
– Вот твоя сотня золотых.
– Чего радуешься, животное? – спрашивает у тролля бармен. – Ты же только что потерял сотню галеонов, идиотина!
– Видишь вон там ведьму и лепрекона? – спрашивает тролль у бармена. – Я перед тем, как зайти в бар, поспорил с ними на двести галеонов с каждым, что нассу на стойку, нассу на пол и тебя самого обоссу, а ты при этом не то что не разозлишься, ты будешь просто счастлив...
Весь Большой зал взорвался оглушительным смехом, что меня несколько удивило. Но мало ли, вдруг так совпало...
– Кх-кх-кхм... – раздалось громкое покашливание возле нашего стола.
Подняв голову, я увидел Макгонагалл, которая сверлила меня пронзительным раздражённым взглядом. В этот момент понял, что не совпало...
– Это не совсем тот анекдот, мистер Адамс, – сурово заявила заместитель директора. – Прошу вас более не перебивать директора!
Оглядев зал, я осознал одну вещь... Вокруг волшебники, причём скучающие... Когда я сказал, что знаю продолжение анекдота, то это по цепочке передалось всем студентам в зале, быстрее, чем ядерная реакция. Все наплевали на речь директора и стали в срочном порядке направлять в мою сторону подслушивающие чары, а кто не знал такого заклинания, собирался вокруг тех, кто навёл чары. Это вызвало брожения среди студентов. Самое интересное в том, что Дамблдор прекратил толкать свою речь и тоже направил на наш стол аналогичные чары, да похоже так, чтобы слышали все преподаватели.
Я так увлекся пересказом анекдота, что не обращал никакого внимания на то, что твориться вокруг. Что удивительно, в этот момент весь зал затаил дыхание, поскольку я говорил тихо, почти шёпотом.
– Э-э-э... Так о чем бишь я? – Дамблдор почесал кустистую бровь. – Ах да, раз вы закончили, мистер Адамс, – усмехаясь, жизнерадостно заявил он, – то я продолжу... Позвольте представить вам нашего нового
Грозный мужчина поднялся и обвёл взглядом своего странного голубого глаза Большой зал, от чего все студенты испуганно замолкли. Когда Грюм сел, то директор продолжил.
– Итак, Турнир Трех Волшебников, – произнёс директор. – Думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. – Он кинул насмешливый взгляд на меня. – Только прошу, мистер Адамс, потерпите с рассказом анекдотов до общежития.
По залу раздались смешки, переросшие в громкий смех.
– Продолжим, – сказал Дамблдор, дождавшись тишины, – Турнир Трех Волшебников был основан...
Дальше я слушать не стал, поскольку мозг почувствовал привычную партийную речь и отключился. Уловил только, что к нам приедут делегации из других школ магии и участники турнира должны быть старше семнадцати лет.
***
На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Большом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, что не прибавляло хорошего настроения. Всё же когда постоянно видишь небо – это не очень приятно. Вот когда на небе ясная погода или чистое звёздное небо, тогда замечательно, но это же север Шотландии, тут такая погода редкость.
– Ты слышал? – спросил меня Джастин. – Девчонки говорят, что Элоиза Миджен пыталась вывести угри при помощи чар, и у неё отвалился нос.
– Да? Вон же она, спокойно сидит.
– Так Хана Аббот сводила Элоизу в Больничное крыло и мадам Помфри её вылечила.
– Хорошо, если так. Безносый человек – это жуть, а для девочки и вовсе повод к суициду. Стоит посмотреть на профессора Грюма... Его словно саблезубые крысы обглодали.
– С утра у нас гербология с Гриффиндорцами, – заметил Джастин, – а потом у меня сдвоенные прорицания.
– Везёт же вам... Будете чай пить, общаться с интересным человеком... А у меня Древние руны.
Джастин рассмеялся хрюкающим смехом.
– Интересным? – вопросил он. – Это ты о Трелони?
– Скажи, что это не так.
– Она жутко странная старуха... – протянул Финч-Флетчли.
– Старуха? – Я удивлённо приподнял брови. – Ей чуть больше тридцати лет, совсем молодая девушка...
Теперь настала очередь Джастина с удивлением смотреть на меня.
– Гарри, тебе что, нравится профессор Трелони? – в голосе Финч-Флетчли были различимы нотки ужаса и дичайшего удивления.
– Кто знает... Ты же не можешь отрицать, что у неё на занятиях не бывает скучно?
– Это точно, – Джастин передёрнул плечами, – она постоянно предсказывает всякие гадости.
– Амплуа такое... Конечно, предсказывать хорошие вещи прибыльней, но она же не уличная гадалка, а преподаватель, вот и наводит на вас жути, чтобы не расслабляли булки.
После обеда мне удалось перехватить Джинни Уизли на выходе из Большого зала.
– Здравствуй, Джинни.
– Гарри, – девочка сделала удивлённое выражение лица. – Привет, как дела?